Валаамская тетрадь

Валаамская обитель в 1611 году была разорена до основания. Не пощадили делягардовы молодцы и братию. Очень немногим удалось спастись. Пал от рук шведов и сам отец игумен Макарий. Впрочем, участь живых была мало завидней участи павших.

С трудом великим, осенней Ладогой, подолгу пережидая на западных островах лихое штормовое ненастье, добрались до берегов южных. Долгих шесть лет! Шесть лет скитались по разоренному приладожскому краю, Бог весть как добывая пропитание и всегда временное и ненадежное пристанище. Пока, наконец, не нашли себе приюта в заштатном монастырьке Святого Василия Кесарийского, вблизи Старой Ладоги. Смиренно приняли свою участь изгоев, печалясь и поминая в молитвах павшую братию и любезную их измученным сердцам разоренную обитель. Терпеливо ждали, невесть на что надеясь. В 1618 году срубили сами для себя церковь, освятили в честь Преображения Господня, стали в ней служить. Только наименование храма, Спасо-Преображенский, да воспоминания связывали с недавним прошлым. Немногочисленная валаамская братия со временем иссякла, как иссякает источник, когда уходит от него водоносный слой. Один за другим постепенно предстали иноки пред Господом. Сведения о славной валаамской обители стали изглаживаться из памяти людской. Казалось, монастырь и даже память о нем канули в Лету.

Взвивались над Русью смуты, гремели войны, сменяли один другого государи новой династии Романовых. Над обезлюдевшими островами валаамского архипелага текло время. Зимы сменяли весны, за летами следовали осени — человеческая нога не ступала на эту многострадальную землю.

Прошел век. В январе 1705 года отряд рейтар под командой генерала Апухтина дерзновенным рейдом по льдам Ладоги, по непроходимым снегам Карельского перешейка, сообразуясь с приказом государя Петра, очищает Северное Приладожье от остатков шведских гарнизонов. Проходит еще 10 лет…

И свершается чудо. Возрождается Валаамская обитель!

Глава 3

Документов опять не сохранилось, лишь изустное предание донесло, что архимандрит Кирилло-Белозерского монастыря отец Иринарх направил Петру прошение, в котором, известив государя о былом значении Валаамского Спасо-Преображенского монастыря, просил вспомоществования в возрождении его. Указ последовал, и в 1715 году монастырь был возобновлен. Поначалу, правда, не как самостоятельная обитель, а под управлением Кирилло-Белозерских настоятелей. Но уже с 1720 года указом Святейшего Синода он получает статут самостоятельного монастыря, и первые в нем настоятели именовались не иначе, как строители. Только в 1757 году строитель Ефрем был произведен в звание игумена. Восстает из праха и небытия Валаамская обитель. Начинается период ее возрождения, возрождения трудного, если так можно выразиться, с отдышкой, как у тяжело больного человека, впервые за многие месяцы поднявшегося с постели. Медленно и тяжело все давалось. Строились и украшались на пожертвованные медяки.

Блестящий петербургский двор в сфере своего внимания держал и иные объекты. Было не до монастырей. При Петре велась огромная война, строился флот, переформировывалась армия, да что там армия! — перекраивалась вся российская жизнь, воздвигался Петербург. Уж до монастырей ли тут заброшенных?! По поводу указа царя о восстановлении Валаамской обители по сю пору идут споры: был, не был. Может быть, и был, да устный. По получении прошения отца Иринарха (а оно-то точно было), быть может, его величество бросил: «Алексашка, разберись». Этого было и достаточно для того, чтоб взяться за дело.

Кстати, по тому же преданию именно Александр Данилович Меншиков досматривал (пока мог) за становлением обители, и даже его рейтары стучали здесь топорами, возводя первый после запустения деревянный собор.