Валдайские колокольцы

Мы проезжали райком. В доме на горе все окна были раскрыты. В одном из окон я увидел Якова Павловича, который разговаривал со стариком, тем, что приносил ему бракованные грабли.

Мне захотелось на прощанье погудеть Федотову. Но я не сделал этого. Час назад мы попрощались с ним дома.

Вот уже и каменный медведь остался позади. Пролетают мимо сосны, ели, километровые столбики и телеграфные столбы. Дорога стремительно бежит под колеса.

50

А все- таки Слава добился своего -увиделся напоследок с Мишкой. Вышло все это, казалось бы, случайно, но я думаю, что, не подвернись случай, Слава так или иначе все равно не отстал бы и повидался бы со своим любимцем.

А началось все с колеса. Едем, и чувствую - заносит машину. Затормозил, вышел - смотрю, заднее колесо чуть приспущено. Достал насос, начал качать. Ну и Слава тут же - возле вертится:

- Дайте я помогу. Дайте разок качнуть. Ну разочек, только один разок.

- Отстань, - говорит Нина Васильевна. - Ты же мешаешь работать. Пойди вон цветов нарви.

- А, - махнул рукой Слава. Он, видимо, не был любителем цветов.

В это время резко скрипнули тормоза, рядом с нами остановилась грузовая машина, и я услышал:

- Засели, значит. Загораете!

Это был Тихон Ильич. Он высунулся из кабины и протянул руку к Славе:

- Этот?

- Тот самый, - сказал я.

- Так, значит, и не повидался с приятелем? - спросил Тихон Ильич.

Слава молчал. Он насупился и смотрел себе под ноги так, будто его обидели.

Но это была не обида. Я уже второй день стал замечать, что Слава стыдится своего побега к Мишке и казнит себя за то, что за этим последовало. И каждое напоминание об этой истории больно ранит его.

Я уже подкачал колесо и прятал в багажник насос. Слава о чем-то говорил со сторожем подсобного, но слов я не слышал - громыхал инструментом. Когда же я захлопнул багажник и обошел машину, Слава бросился ко мне, да так, что чуть было не сшиб меня с ног.

- Он едет к Мишке!

- Кто - он? - спросил я.

- Этот дядя на грузовике. Поехали - это совсем близко. Вот поворот. Ну я прошу. Пожалуйста.

Тихон Ильич молчал. Но все его лицо - широкое, доброе - и глаза, казалось, говорили: «Не отказывайте парню. Уж очень ему хочется увидеть своего косолапого друга».

Я было уже согласился, но вспомнил, что с нами ведь Нина Васильевна и последнее слово остается за ней. Это последнее слово она сказала не сразу. Однако в конце концов сдалась. Очень уж жалостливо упрашивал ее Слава.

И мы поехали: Тихон Ильич впереди на грузовике, а мы за ним следом.

Лесная дорога вывела нас к низине около речушки, перегороженной плотиной. Здесь не было никаких признаков человеческого жилья, кроме побуревшей от времени водяной мельницы.

Две сосны стояли прямо и неподвижно, будто часовые у входа на мельницу. Было душно, и пахло цветами, ягодами и мукой.

У грузовой машины загорелся красный фонарик, и мы тоже притормозили, остановились. Тишина. Только птицы спрашивали нас:

«Чьи вы? Чьи вы?»

Из травы слышалось стрекотание кузнечиков. И вдруг: «Ырры! Ы-р…р…р!»

Рев шел из рубленого, бревенчатого сарая, и Славик, выскочив, бросился туда так стремительно, будто им выстрелили из пушки. Но он не пробежал и двадцати шагов, как попал в охапку к Тихону Ильичу.

- Стоп! - сказал сторож. - Остановка, значит.

- Дяденька, пустите!

- Пущу, но в свое время.

Тут подошли и мы: Нина Васильевна, шофер грузовой машины и я.

- Славик, ты что? - строго сказала Нина Васильевна. - Мало мы все из-за тебя переволновались, а ты еще хочешь, чтобы тебя медведь загрыз. Перестань вырываться, слышишь?

- Так там же Мишка, Мишенька!

- Не Мишенька он теперь, - вставил Тихон Ильич, - а Михаил Топтыгин. Так, значит… Привет мельнику.

- Привет вам, коли не шутите. - Это сказал низкорослый человек в очках. И добавил: - Была мельница и сплыла. К зиме закрываем ее, и все. Отработала свое старушка.

Медвежьи голоса утихли и совсем смолкли.

- А вы не из нового мелькомбината будете? - спросил меня мельник.

- Мы к Мише, - опередил меня ответом Славик. - Это он рычал? Да?

- Ну что ж - пошли, коли так. - Мельник взял Славу за руку. - А ты не боишься медведя?

- Мы с ним давно знакомы, - сказал Славик. - Я его еще совсем маленьким знал. Он был ну совсем как игрушечный.

- Старое знакомство, - произнес как бы про себя, ни к кому не обращаясь, мельник. - С медведем дружись, а за ружье держись. Коли не шутишь.

Мы пошли к сараю всей гурьбой. По дороге мельник рассказал нам, что произошло за это время в жизни двух медвежат.

51

Это был уже не сосунок, не меховой шарик с зубками как зернышко риса. На мельницу привели совсем другого - выросшего Мишку. Да и Машка за это время стала уже совсем не та.

В первый день мельник привязал брата и сестрицу к колу, вбитому в землю в лесу метрах в ста от сарая. Звери, особенно Мишка, вначале нервничали - рычали и пытались разорвать веревку. Но потом смирились и, словно козлята, паслись вокруг кола, насколько позволяла веревка. Мельник на веревку не поскупился, чтобы зверям совсем не соскучиться.