Валерий Брюсов

В 1903 году выходит четвертый сборник стихотворений Брюсова: «Urbi et Orbi». Стихи 1900–1903 гг. (Кн. «Скорпион», Москва, 1903). Поэтический дар автора достигает расцвета; Брюсов овладевает техникой русского стиха; открывает новые области ритмики, вводит в русскую поэзию французский vers libre, необъятно расширяет возможности словесного выражения, обогащает поэтический словарь, тематику и композицию. «Urbi et Orbi» — книга смелых исканий и блистательных удач. Она создает Брюсову славу мэтра и становится руководством для поэтов. Белый и Блок учатся по ней «стихотворному ремеслу»; в истории символизма она — огромное событие. В «Предисловии» к сборнику поэт пишет: «Некоторые стихи необычны по размерам. В частности, в отделе „Песни“ я пытался перенять формы современных народных песен, так называемых „частушек“, а в отделе „Искания“ старался усвоить русской литературе некоторые особенности „свободного стиха“, vers libre, выработанного во Франции Э. Верхарном и Ф. Вьеле-Гриффеном и удачно примененного в Германии Р. Демелем и Р. Рильке. Стих, как наиболее совершенная форма речи, в отдаленном будущем несомненно вытеснит прозу во многих областях, прежде всего в философии».

Введение в литературу народных песен— городских, фабричных, солдатских, канонизирование «частушек» — историческая заслуга Брюсова. Он прокладывает дорогу «народнической лирике» Белого, «Двенадцати» Блока, поэзии Городецкого, Клюева, Кузмина, Маяковского и многих советских поэтов.

Брюсов создает жанр «мещанского романса».

Есть улица в нашей столице.Есть домик, и в домике томТы пятую ночь в огневицеЛежишь на одре роковом.И каждую ночь регулярноЯ здесь под окошком стою,И сердце мое благодарно,Что видит лампадку твою.

И дальше:

Мне вечером дворники скажут,Что ты поутру отошла,И молча в окошко укажутТебя посредине стола.

Такие выражения, как «на одре роковом», «регулярно», «тебя посредине стола»— подлинные стилистические находки. Не менее удачно передан поэтом жанр частушки:

Как пойду я по бульвару,Погляжу на эту пару.Подарил он ей цветок —Темно-синий василек.

В другой песенке девушка говорит другу:

То-то жизнь наша прискорбна:Мы весь день разлучены,Но зато всю ночь подробноПро тебя я вижу сны.

Превосходен книжный эпитет «прискорбна» и словечко «подробно».

А вот «весело» поет «гулящая»:Дай мне, Ваня, четвертак.Пожертвуй полтинник.Что ты нынче весел так,Словно имянинник?Буду ждать я час-другой,

Где-то мой сударик?Помни, помни, друг милой,Красненький фонарик.

Здесь не простая стилизация, а настоящее сотворчество.

Сборщики на новый колокол распевают протяжно:

Пожертвуйте, благодетели,На новый колокол,Глас Господень —Звон колокольныйС напевом ангельскимДивно схож.

Столь же непосредственны и подлинны песня солдатская («Так-то, братцы, и с Китаем церемониться нам что ль?») и песня детская («Палочка-выручалочка— Вечерняя игра!»).

Мещанский романс и фабричная частушка вводят нас в лирическую тему «города». Мрачную поэзию современного города, его ненужное движение, резкие контрасты, электрический свет и кружение ночных теней открыл Брюсову Верхарн. В его школе русский поэт закалил и охладил свой стих; у него научился железному, суровому ритму. В стихотворении «Раньше утра» описывается просыпающийся город:

Я знаю этот свет, неумолимо четкий,И слишком резкий стук пролетки в тишине,Пред окнами контор железные решетки,Пустынность улицы, не дышащей во сне.

На холодном рассвете «недвижные дома, — как тысячи могил». И великолепная строфа:

Там люди-трупы спят, вдвоем и одиноко,То навзничь, рот открыв, то ниц — на животе.Но небо надо мной глубоко и высоко,И даль торжественна в открытой наготе!

Поразительно описание старой, купеческой Москвы: амбары, кули, подвалы, конторки, звон денег, половые, купцы, ломовые. Этот затхлый и жестокий мир исчезнет, на месте его воздвигнутся здания из стали и стекла.