Валерий Гергиев. Симфония жизни

То, что Евгений Александрович увлекался немецким языком и литературой, как нельзя лучше соответствовало его принципиальному характеру.

Оценка, которую Гергиев дает другим дирижерам, весьма полезна для понимания его собственного творчества. Среди наиболее интересных мастеров он в первую очередь выделил Вильгельма Фуртвенглера.

– Нельзя сказать, что его работа безупречна. То есть он не абсолютно точен. Иными словами, есть мгновения, когда его исполнение сложно назвать безукоризненно организованным. Но это мелочи. Бывают же моменты, когда его дирижирование просто источает гениальность. И в умении создавать такие моменты ему нет равных. Например, так он играет Восьмую симфонию Шуберта или финал первой части Четвертой симфонии Брамса. О его исполнении можно сказать, что три секунды он сыграл прекрасно, а другие три – неинтересно. Но прослушав его исполнение от начала и до конца, ты понимаешь, в чем заключался замысел. Потому что его трактовка – это все равно что человеческое тело. Нельзя же судить о человеке, видя только его палец. Нужно понимать, как он соединяется с другими пальцами, как они все шевелятся, зачем они шевелятся и так далее. Подобно тому, как наше тело является природной системой, симфония или опера образуют неделимое целое. Фуртвенглеру нет равных в умении разгадывать тайну этой неделимости.

Говоря же о том, какой дирижер вызывает у него наибольший интерес, он назвал Караяна.

– Его дирижирование поистине божественно, оно безупречно. И под безупречностью я имею в виду высочайшее качество звука.

Но вскоре оценка маэстро стала чуть сдержаннее.

– Но раньше звук у него был странноватый. Особенно в пятидесятые и шестидесятые годы. В то время ценилась публичность, открытость. Звук Караяна как бы испытывал небольшое влияние тенденций мировой экономики. И тем не менее он был редчайшим, выдающимся дирижером.

Самым непредсказуемым дирижером Валерий назвал Леонарда Бернстайна.

– Он был артистом, который чрезвычайно внимательно относился к своему внутреннему миру. Он обладал острым чувством свободы и поистине гигантским дарованием. Это был непредсказуемый человек. Его оркестр целиком состоял из молодых неопытных музыкантов, которые, не зная, как им лучше играть, полностью следовали его указаниям. Их взаимодействие с дирижером было идеальным.

* * *

Спустя два года после этой беседы легендарный кларнетист Венского филармонического оркестра в разговоре со мной дал Бернстайну абсолютно такую же характеристику. А впоследствии он замечательным образом познакомился с Валерием на музыкальном фестивале в Японии, на который они оба приехали с общей целью воспитать молодое поколение музыкантов. Об этом и пойдет речь в следующей главе.

Тихоокеанский музыкальный фестиваль: удивительная связь Гергиева и Бернстайна

Гергиев назвал Бернстайна самым непредсказуемым дирижером в мире. Точно таким же образом описал его и легендарный кларнетист Венского филармонического оркестра. Это совпадение, открытое мной совершенно случайно, стало частью большой истории, о которой и пойдет речь в этой главе.

В Японии проходят разные фестивали классической музыки, но, на мой взгляд, одним из наиболее успешных стал Тихоокеанский музыкальный фестиваль в Саппоро (Pacific Music Festival). Слово pacific значит здесь не только «тихоокеанский», но и «миротворческий», что подчеркивает глобальный масштаб мероприятия. Его основатель Леонард Бернстайн поначалу проводил ежегодный летний фестиваль в поместье Танглвуд на окраине Бостона, но, подобно Гергиеву сегодня, хотел воспитать молодое поколение музыкантов со всего мира и потому стремился выйти за пределы США.

Администрация города Саппоро, не чуждая музыкальной культуры, проявила интерес к этому проекту, и в 1990 году состоялась первая летняя школа для молодых музыкантов. Этот уникальный фестиваль организован следующим образом: сперва по всему миру проводятся прослушивания для еще несостоявшихся юных исполнителей; далее те из них, кто проходит отбор, отправляются в летнюю школу; наконец, по итогам обучения играются отчетные концерты.

Это крайне амбициозный проект, о чем говорит хотя бы его название. Организация фестиваля, привлечение первоклассных преподавателей со всего света – все это было бы невозможно без Бернстайна, который обладал грандиозной фантазией, большим влиянием в мире музыки, а также умением претворять свои задумки в жизнь.

Мы с Валерием беседуем на природе. Июль 2004 года. Хоккайдо. Фото Акиры Киноситы

Я еще непременно расскажу замечательную историю о том, почему именно Саппоро был выбран местом проведения мероприятия, но сейчас я бы хотел вернуться к основной линии повествования.