Валерий Ободзинский. Цунами советской эстрады

– За такие деньги? Я не для того покупал!..

Спохватившись, нагнал ее у гардероба. Несколько человек рядом вешали одежду. Он помог Неле раздеться. И, словно собираясь на нелюбимую работу, тоскливо выдохнул и поднялся наверх. В дверях остановился, рассматривая присутствующих. Все чужое.

Среди гостей за одним из столиков – Алов и Павел Шахнарович с женой.

– Добрый вечер, – официально поздоровался со всеми певец и любезно подвинул для Нели стул.

– Ну, Нелька! – покачала головой Виталина, жена Павла Александровича, – Ослепительна. Сегодня все твои.

Неля ответила улыбкой. Наслаждаясь убранством театра, она живо разглядывала публику.

Валера уперся щекой на ладонь. Столица признает баринов. Потому и он должен стать королем. Бедные талантливые скромняги тут не прокатят. А его Неля будет принимать и развлекать у них в доме этих статуй. Мумий, которые людей оценивают по кошельку. Но Неля…

Исподлобья он глянул на жену. Теперь будет нарочно показывать, как ей здесь хорошо, молчать и злиться за его «не для того покупал». Как она может находить в подобном обществе интерес?

Валера насупился и скучающе разглядывал перстень. Бриллиант искрил при ярком свете люстр. Играл на хрустальных бокалах из горного хрусталя. И отражался в прозорливых глазах юной незнакомки с соседнего столика. Черные волосы разбросаны по плечам. Красные губы, улыбающиеся ему. Уперевшись подбородком в кулачок, она щурилась на Валеру, словно хотела что-то внушить. Едва заметно подмигнув ей, он пригубил газировки. Неля отодвинулась к Виталине:

– Смотрите, Лазарев с женой, а вон Яковлев! – неестественно радостно произнесла Неля.

Брюнетка плавно поднялась, показав талию, поправила сладки короткого недорого платья и присела на стул, переведя ногу на ногу.

Валера не сразу сообразил, для чего к его столику подошел Игорь Вербов, конферансье театра Сатиры. Не спросив разрешения, он протянул Неле руку и бесцеремонно увел танцевать. Она только и успела, что передать Валере свой редикюль.

– Подай-ка икорки, – раздраженно обратился Ободзинский к Шахнаровичу, слегка раскрасневшись. Намазывая на хлеб, окинул ленивым взглядом зал. В длинном красном платье на бретелях, Неля неспешно просачивалась меж гостей к площадке для танцев. На оголенных плечах накидка из парчи.

– Нэлка неотразима. Смотри, уведут, – подшучивал Пал Саныч.

– Да я и сам могу воспользоваться моментом, – зло улыбнулся Шахнаровичу и положил Нелину сумку на опустевший и еще теплый стул, – потанцевать.

Притворно зевнув, Валера покосился на жену. Рука Вербова скользила по талии. Неля что-то упоенно рассказывала. И это на глазах у всех!

Певец неторопливо поднялся, прошелся по залу и приник плечом к стене у подоконника. Через прямоугольник больших окон смотрел, как поднимался ветер. Редкие прохожие спешили в свои дома. Он обернулся. Накидки на плечах жены не было. Раскрасневшаяся от вина и танцев, она плясала в большом кругу. Вербов ошивался рядом, стараясь придвинуться ближе, что-то шептал ей в ухо.

– Бросила вас девушка? – послышался тонкий голос незнакомки.

Валера сурово смерил собеседницу взглядом и в этот момент заметил группу артистов, где Неля, счастливая и окруженная вниманием, плыла на просмотр какого-то представления. У дверей она сердито взглянула на мужа. Валерий бросился за ней. Скользнув в темноту зрительного зала, поискал глазами. Она сидела с Вербовым на третьем ряду возле прохода.

– Бы-ыстро домой! – сквозь зубы приказал ей, подходя сзади. Схватив жену за руку, вывел в коридор.

– Что с тобой? Валера? Ты как дикарь! – Неля сделала вид, что удивлена.

Валера молча спешил по лестнице, накинув на жену злосчастную шубу, выскочил на Арбат. Неля выбежала за ним.

Завируха поднялась такая, что ничего не видать. Вьюга устрашающе гудела и, поднимая мусор с тротуара, извивалась в шаманской пляске.

– Решили оставить нас по-английски? Ни здрасьте, ни до свиданья? – нагнал их Игорь на полпути.

– Ни до свиданья, – оборвал Валера, продолжая ход. В висках стучало. У машины он приблизился к Неле и уставился в упор. Руки дрожали от гнева.

– Нельзя же так грубо… – начала было отчитывать мужа, но он размахнулся и обжег румяные щеки звонкой пощечиной. Она закашлялась. Валера отвернулся. Резкими движениями принялся сметать снег с боковых окон машины. Новогодняя ночь продолжалась.

– Едем к Зуперману! – газанул Ободзинский. Снег колотил в окна. Дворники машины работали наотмашь. Супруги мчали по пустынной дороге, не говоря ни слова.

У Зупермана оказалось шумно. Жена Татьяна провела пару сквозь туманную сигаретную дымку в гостевую.

– Валера! Неля! – Фима с бокалом шампанского выдвинулся навстречу. – Весной приглашаю всех к Валерию. Семь концертов в Эстраде…

– Ах, уже семь? Да не будет концертов! Сколько ставишь? – Валера обернулся на окружающих и, приглашая их к спору, злорадно протянул Зуперману руку:

– Пусть нас рассудят! Даю двести, нет, пятьсот! Я же Кормчий! – свирепо рассмеялся певец. – Меня так в Росконцерте величают. Кормчий это не тот, который рулевой, а тот, который кормит. На халяву. Всех!