Валькирии

Пауло закрыл кран, — проверяя, вернутся ли кошмарные ощущения. Он отправился к книжному шкафу и вернулся с Библией. Он держал в доме Библию только для того, чтобы читать «Откровение Иоанна» и уточнять подробности о царстве Зверя. Он делал все, что полагалось делать последователю Зверя, — но в душе ничему этому не верил.

— Давай помолимся Богу, — предложил он, чувствуя, что ставит себя в смешное и глупое положение перед женщиной, на которую все эти годы старался произвести впечатление сильного и бесстрашного мужчины. Но теперь он ощущал смертельную слабость. Нему необходимо было униженно попросить прощения, чтобы спасти душу. Ведь оказалось, что все это верно.

Он прижал к себе Библию обеими руками и стал произносить знакомые с детства молитвы — «Отче наш», «Аве Мария» и «Символ Веры». Девушка, хотя и не сразу, стала вторить.

Затем он наугад раскрыл книгу. Страницы тут же залило водой, но Пауло смог прочесть историю о человеке, спросившем о чем-то Иисуса, которому Иисус ответил, что тому следует сохранять свою веру. И тот человек ответил: «Верую, Господи! Помоги моему неверию».

— Господи, я верую, помоги моему неверию! — воскликнул он сквозь шум падающей воды. — Господи, я верую, помоги моему неверию! — повторил он шепотом, всхлипывая.

И вдруг его охватило странное спокойствие. Если то ужасное зло, силу которого они ощутили, в действительности существует, то и царство добра столь же реально — а вместе с ним и все то, что он изучал в детстве, а потом все последующие годы отвергал.

— Вечная жизнь существует, — произнес он, понимая, что позже сам усомнится в сказанном. И я не боюсь умереть. Ты тоже можешь не бояться смерти.

— Я не боюсь, — ответила она. — Не боюсь, просто, по-моему, это как-то нечестно. Жалко очень.

Им обоим было по двадцать шесть лет. Действительно, умирать было жалко.

— Мы повидали все, что может испытать человек в этом возрасте, — ответил Пауло. — Большинство людей и половины не познали.

— Да, это правда, — сказала она. — Можно умирать.

Пауло поднял лицо, и вода зашумела в его ушах, как гром небесный. Он уже не плакал и не боялся, он готов был платить за свою гордыню.

— Господи, я верую, помоги мне в моем неверии, — повторил он. — Мы хотим совершить обмен. Мы предлагаем тебе все — все, что угодно — за спасение наших душ. Мы предлагаем наши жизни, все, что у нас есть. Прими их, молим тебя, Господи.