Валтасар. Падение Вавилона

Рахим сел на пятки у входа. Подогнул ноги, опустился на толстый эламский ковер. Сразу почувствовал его мягкое, нежное лоно. Сдуру подумал – умеют все-таки сильные выбирать вещи из добычи, знают им цену. Как, впрочем, и людям. Интересно, какова же истинная его цена в глазах Набузардана?

– Говоришь, твоя внучка стоит дороже, чем стена дома? – неожиданно спросил князь. – Во сколько же мин серебра ты оцениваешь девку?

– Я внучкой не торгую, – ответил Рахим. – Ее счастье – моя утеха в Стране без возврата. Будет кому поставить на мою могилу жбан пива, каши положить, голову лука и чеснока. Много ли мне надо. Я всю жизнь обходился малым.

– Знаю, – кивнул Набузардан. – На твое слово всегда можно было положиться.

Разговор становился интересным, Рахим почувствовал, что настал момент, когда можно в какой-то степени прояснить свою мысль.

– Я не торгую внучкой. Я предлагаю свои услуги. Я хочу обеспечить семью.

– Похвальное желание, – согласился Набузардан. – Хорошо, перейдем к делу. Я долго размышлял над твоим предложением. Не скрою, советовался с мудрыми и опытными людьми. Они сказали: «Что ж, Рахима мы знаем, Рахиму ума не занимать. Рахим умеет подставить спину». Так они сказали, – Набузардан многозначительно глянул на гостя. – Но женитьба, сам понимаешь, дело серьезное, и добыча слишком мелка для моего сына. Разве что в наложницы?..

– Никогда! – решительно возразил Рахим. – Лучше отдам за Икишани. Добра ей дам достаточно, чтобы она и ее дети ни от кого не зависели.

– Интересно, сколько же добра ты не пожалеешь своей внучке. Ведь у тебя еще три сына.

Рахим помрачнел.

– Не всегда дети радуют сердца родителей. Если откровенно, великий, то набаловала их твоя дальняя родственница и моя жена Нупта. Они получат то, что им положено, и даже немного больше, но все остальное должны будут заработать сами…

– Что касается Нупты, – перебил его Набузардан. – я проверил, она действительно приходится мне троюродной племянницей. Но моя жена двоюродная сестра Шаник-зери. Ты должен понимать, что это означает. Кроме того, меня волнует, что у тебя трое наследников. Где они смогут заработать столько имущества, чтобы потом не приставать ко мне с домогательствами?

– Полагаю, на войне, – ответил Рахим.

– С Мидией? – недоверчиво спросил Набузардан. – Ты в своем уме, Подставь Спину? Прежде, чем мы раздробим горцам зубы, вырвем их волосы, сокрушим печень, они жестоко потреплют наших храбрых воинов.

– Все равно победа будет за нами! – решительно заявил Рахим.

– Да, победа будет за нами, – подтвердил Набузардан, – однако сколько она потребует жертв? Конечно, ради блага государства можно пойти на любые испытания.

– А другой войны, великий Набузардан, не предвидится? – осторожно спросил Рахим.

– Не могу утверждать наверняка, но в настоящее время мысли молодого правителя направлены на восток, пусть Мардук поможет ему в этом начинании. Мардук всегда помогает тем, кого он облачает в царственность. А ты благодари своего покровителя Шамаша. Он дал мне знамение. Твоя Луринду приходится внучкой великому царскому писцу-сепиру Иддину-Набу, не так ли?

– Так, Набузардан, пусть твой илану будет сильным и могучим.

– Это упрощает дело. Я не говорю да, Рахим. Я говорю, это родство значительно упрощает дело, и я готов обсудить возможный брачный контракт между твоей Луринду и моим четвертым сыном Нур-Сином.

Рахим даже отпрянул, невольно сглотнул.

– Я мечтал отдать внучку за воина.

Набузардан неожиданно сел на тахте, даже руки вскинул.

– Наши мечты во власти небожителей.

– Это твое последнее слово?

– Да.

Глава 4

Вечером следующего дня Икишани вновь навестил Рахима. Зашел запросто, как ни в чем не бывало. Рахим сначала от удивления слова не мог вымолвить, молча слушал рассуждения торговца недвижимостью о видах на урожай, о знамениях, посланных богами.

– Слыхал?! Каждую полночь в Ларсе, в храме Эбаббара в небо вздымается огненный столб, а в Уруке разрушены два святилища. Одно сгорело, другое поразила молния. Представляешь, молния ударила, а грома не было! А в Сиппаре вот что случилась. Вдруг ни с того ни сего среди ночи люди услышали вопли женщины: «Дети мои! – кричала она. – Дети мои! Мы погибли!» Но самое великое чудо явилось в Эсагиле. Стоило жрецу-светоносцу добавить напты[26] в чашу, как вдруг в ней полыхнуло огромное пламя, да не просто огонь, а в виде букв…. Все попадали на пол, затаились. И ничего не случилось! Пламя утихло и стало как прежде. К чему бы это?

– Зачем пришел? – спросил Рахим, терпеливо слушавший незваного гостя.

Икишани поправил брюхо, сел поудобнее и укорил хозяина.

– Вот ты, сосед, сердишься на меня, а зря. Все дело можно в два счета уладить. Не передумал насчет внучки?

– Не передумал.

– Напрасно. Где ты найдешь ей еще такого жениха, как я? Мало ли, вдруг тебя в суд потянут. Судиться – дело хлопотное, накладное, особенно если навыка не имеешь. И нет заступников среди великих. Здесь нужен верный и знающий друг. Что, спрашивается, ты к Набузардану зачастил, нынче он тебе не опора. Сам на волоске висит…

Икишани неожиданно прервал речь…