Валтасаров пир. Лабиринт

«Дорогая Галина! — неделю спустя писал Анджей из Ежовой Воли. — Наконец-то пишу вам! Собирался это сделать сразу после приезда, но не получилось. Вспоминаю нашу встречу, уготованную словно самой судьбой, и милую вашу просьбу написать. Но я страшно закрутился. Надо было и устроиться, и оглядеться немного в совершенно незнакомой обстановке. А в таком состоянии трудно собраться с мыслями и сесть за письмо. Так что поймите меня, пожалуйста, правильно. И еще у меня к вам большая просьба. Не говорите никому, откуда вы получили письмо. Дело в том, что пишу я не из познанского лесничества, а из сельскохозяйственного училища в Ежовой Воле, в пятидесяти километрах от Варшавы, которое помещается в красивой усадьбе, окруженной парком в несколько гектаров.

Я буду здесь работать учителем. Никто из моих близких об этом не знает. Даже Иоанна. На вокзале, когда она сообщила вам, куда и зачем я еду, не было ни времени, ни возможности объясниться. Впрочем, я вынужден здесь поселиться по причине не совсем обычной. Расскажу подробнее при встрече: я время от времени буду наезжать в Варшаву. А пока прошу хранить это в тайне ото всех. Включая Иоанну.

Как долго я здесь проживу, пока неизвестно. Мне предстоит заняться преподавательской деятельностью, чего я никогда в жизни не делал. Может статься, что у меня нет призвания, и потом я не уверен, сумею ли приспособиться к здешним условиям. А если окажется, что мне это не по плечу или сам я по собственному желанию решу отсюда уехать, то не хотелось бы, чтобы все узнали о моей неудаче. Вот в общих чертах, почему я так настаиваю на тайне.

И еще одно. Раз вам теперь известно, где я, надеюсь, вы будете снисходительны и к тому, на какой бумаге это письмо написано. Поскольку я ни с кем не рассчитывал переписываться, то и бумаги с собой не захватил. А тут ни в лавочке, ни в школьном киоске ничего нет, кроме тетрадей. По этой причине и пишу вам на листках, вырванных из ученической тетради в клеточку. Может показаться странным, что я уделяю столько внимания пустякам, но пусть у вас не закрадывается и малейшего подозрения, будто это вызвано недостатком уважения к вам. Ничего подобного, уверяю вас! Да и как можно с неуважением относиться к тому, от кого зависит исполнение твоих самых горячих желаний. А мои непременно, во что бы то ни стало должны исполниться! Я имею в виду весточку от вас. Она доставила бы мне огромную радость!»

Анджей отложил в сторону исписанную страничку и, вынув с помощью перочинного ножа вторую, склонился над ней.