Валуа. История французских королей

«С крупной головой, узкий в плечах ‹…› с красивым, немного вытянутым лицом, крупным носом и ‹…› большими карими красивой формы глазами, с не таким уж маленьким ртом ‹…› и светлыми волосами, в черном или коричневом платье, но с бледной кожей. Его лицо всегда было мудрым, спокойным и учтивым, и все жесты не обнаруживали ни горячности, ни гнева, но умеренность и самообладание. У него был выразительный взгляд, мелодичный мужской голос, произносящий при этом самые прекрасные речи, настолько же хорошо организованные, как и приятные слуху, без какой-либо избыточности»[24].

Став королем, Карл V начал готовиться к новой войне с Англией. Разрыв отношений, который рано или поздно должен был произойти, случился в 1368 году, а военные действия возобновились в 1369 году.

Не зря он был прозван Мудрым. Как пишет историк Н.И. Басовская, «прозвище, данное ему народом Франции, отражает, как все подобные народные метафоры, нечто весьма существенное для понимания личности этого монарха»[25].

Во-первых, Карл V все-таки завершил диалог с сословиями. В 1369 году он официально возобновил войну против Эдуарда III, и в своем обращении к жителям Франции он написал не о притязаниях английского короля на французскую корону, а апеллировал к гораздо более близким для населения страны мыслям и чувствам: «Да будет всем известно, что Эдуард Английский и его старший сын Эдуард принц Уэльский начали против нас и наших подданных открытую войну, они грабят и жгут наши земли и причиняют всякое зло и потому являются нашими врагами»[26].

Во-вторых, в армии, как и в других сферах человеческой деятельности, Карл V больше всего ценил компетентность и профессионализм. Джон Гонт, сын Эдуарда III, не скрывая презрения, публично называл Карла V «адвокатом», о чем прямо пишет один из самых известных хронистов Столетней войны Жан Фруассар, говоря о конфискации Аквитании 30 ноября 1368 года:

«Английские бароны сказали Эдуарду, что король Франции был мудрым и превосходным правителем, а также добрым советчиком. Джон Гонт, герцог Ланкастер, сын короля Эдуарда, побагровел и бросил презрительно: „Как? Этот адвокат!“ Когда королю Карлу V передали эти слова, он рассмеялся и весело сказал: „Пусть! Если я адвокат, я устрою им тяжбу, для которой у них не хватит средств!“»[27]

Карл V был правителем от природы – «умным и умудренным опытом»[28].

Однако в силу своих болезней он первым из французских королей даже номинально не командовал войсками, передоверив королевскую функцию профессионалам les gens des armes (людям с оружием). Речь идет о коннетаблях (верховных главнокомандующих) Бертране дю Геклене, Оливье де Клиссоне и др.

Историк С.А. Польская пишет:

«Но не только слабое здоровье короля заставило его отказаться от прежних традиций монарха-воина. Затяжной характер войны, широкий разброс провинций, в которых велись боевые действия, английская оккупация различных областей Франции – все это делало необходимым делегирование королем командных функций и вело к постоянному расширению полномочий и росту значимости именно военных придворных должностей. В первую очередь это касалось коннетабля, полномочия которого на поле боя и в военной сфере в целом почти не уступали королевским»[29]

.

Одним из лучших коннетаблей эпохи Столетней войны в правление Карла V был Бертран дю Геклен.

Историк Уильям Стирнс Дэвис в своей «Истории Франции» делает такой вывод: