Вам и не снилось (сборник)

Но разве дождешься Ленки, когда она нужна? Противная стала девчонка, и, видимо, покуривает. Они все сейчас сигаретами балуются, но Анна к этому относится спокойно. К Ленке это не пристанет. Не будет ее Ленка ни курящей, ни пьющей, ни гулящей. Она побродит по краю всех жизненных соблазнов и уйдет в сторону. А то, что по краю походит, не страшно, а в чем-то, может, и полезно. Она, Анна, по краю не бродила, и такая в ней просыпалась временами тоска по чему-то неизведанному. Не такая, конечно, тоска, чтоб жить не хотелось или чтоб твоя собственная жизнь показалась никудышной, нет! Но вот иногда идет она по улице, а рядом затормозит машина и выйдет из нее женщина в каком-то неимоверном наряде и простучит мимо каблучками, а ты со своими пудовыми сумками-авоськами посмотришь ей вслед и станет тебе тошно. Ее, Аннина, бабушка-покойница говорила ей в детстве о счастливых людях: «Ай, никакого секрета… Они в детстве дерьмо ели». Вот и Анна провожала глазами этих ирреальных женщин нашего времени, без тяжелых сумок, без стрелок на колготках, без этого иссушающего мысль и плоть вопроса в глазах – где и почем, провожала и думала: в детстве они дерьмо ели. Почему-то это утешало. Успокаивало. Она вот не ела, и Ленка ее, увы, не ела тоже. Поэтому побродит, побродит Ленка по краю Греха и вернется в праведность, к сумкам, пеленкам, общественному транспорту… Правда, машину с отца она хотела стребовать… Не такая уж вздорная мысль… Надо будет, когда кончится вся эта история, взять и купить им машину. Влезть в долги, как все делают, и купить. И у Алексея будет дело, и Ленке будет приятно, и Анна выйдет когда-нибудь из машины и процокает мимо какой-нибудь замордованной тетки и станет для этой тетки минутной тоской по неизведанному благополучию. Это чувство надо испытать сейчас, пока машин еще мало… А то наделают скоро, как холодильников. Чем тогда люди будут гордиться? Анна ходила по комнате, искала дело. Не то чтоб его не было… И тетради непроверенные лежали, и белье в тазике кисло, и пуговицы кое-где надо было закрепить, потеряешь в автобусе за милу душу, но ничего не делалось, и вспыхивала, вспыхивала в ней тревога.

***

Ленка же домой не собиралась. Она несла на плечах своего приятеля, и ей было легко. Ей нравилось так идти, куря, обнявшись, плюя на общественное мнение, и дорогу мимо дома она выбрала не случайно, а намеренно: хорошо, чтоб кто-нибудь видел ее такую… Ленка давно решила, что ее жизнь не должна быть похожа на жизнь родителей. Что угодно – только не это. Сначала ее выводила из себя их физическая терпимость друг к другу, смотреть по утрам противно на них, какие они лежат в постели, но потом она пришла к выводу, что так у всех. С ужасом представила свою будущую жизнь, свою и дочь, которая станет на нее смотреть. Решила: так не будет. Как – она не знала, но уж непременно никаких общих одеял и подушек. Никогда и никаких. Потом, когда на ее глазах такая устойчивая, притертая друг к другу пара, как папа с мамой, стала разваливаться, она поняла, что была права, когда возмущалась их привычками и видом, права тысячу раз – вот вам и результат: папа бежит от мамы. «Ну что ж, – сказала себе Ленка, – теперь никто никогда не посмеет мне помешать исповедовать свои принципы, Я буду жить так, как мне нравится, а не так, как у них принято, Я еще не знаю, чем это кончится, – философски размышляла Лен – но у моих-то кончилось плохо. Конечно, жалко их, потому что они даже развестись путем не могут. Базарят из-за квартиры, будто она не квартира, а какой-то райский остров. Ну что стоит отцу собрать чемодан и уйти – порядочно и по-мужски? Ну что стоит матери взять зубную щетку и хлопнуть дверью – красиво и по-женски? Ну что стоит одному из них подняться над всем, а они тянут за углы одного одеяла». Никогда в жизни не допустит она, Ленка, этого одного-единственного одеяла. Нет средств на два, живи одна. Вот так формулировала свое жизненное кредо Ленка. Конечно, лучше всего ехать на машине в никуда, но этот вариант у нее не получится – это роскошь… Значит, надо ориентироваться хотя бы на два одеяла. Но это потом. Пока же – свобода, Свобода поведения, свобода выбора, свобода настроения. Никаких – ты обязана, так принято, твой долг, так надо.» Никаких… Она никому ничего не должна. Это первое, второе и третье… Она слышать ничего не хочет об ответственности, потому что не признает ни за кем права что-то на нее возлагать. Она никому не хочет быть благодарна, потому что ничего она не просила. Бели ее родили для того, чтобы нагрузить предрассудками, в которые она не верит, то она готова объявить войну