Вамфири

А что, если однажды ночью обуреваемый жаждой крови Джордж выберется наружу? Теперь он стал вампиром, и с каждым днем сила его возрастала. Сколько еще времени Влад сможет удерживать его взаперти? Нет, лучше всего, если Джордж умрет. Исчезнет без следа, без свидетелей, и тогда не останется ни единого доказательства творимого здесь зла. На этот раз он погибнет как вампир и больше не вернется никогда.

Позади дома возвышалась высокая труба, укрепленная у основания и сужающаяся к верхушке. Она соединялась с огромной железной печью, находившейся в подземелье и построенной далекими предками. Несмотря на то, что в доме теперь было оборудовано центральное отопление, покрытая пылью куча угля все еще лежала возле печи в помещении котельной, ставшей прибежищем мышей и пауков. Дважды в особенно холодные зимы Юлиан растапливал печь и наблюдал, как раскаляется докрасна ее железный цилиндрический корпус в том месте, где он соединялся с трубой, построенной из огнеупорного кирпича. Так ему удавалось согреть помещения в задней половине дома. Вот и сейчас ему придется спуститься вниз и изрядно попотеть, прежде чем он сможет снова растопить печь, только на этот раз с другой целью. Но игра стоила свеч.

В одной из комнат задней половины дома в полу был сделан люк, за которым находился вход в подземелье. С тех пор, как Джордж жил внизу, люк оставался тщательно закрытым и забаррикадированным. Таким образом в подвалы можно было попасть только через вход, расположенный сбоку от дома, а там постоянно дежурил Влад. Юлиан взял с кухни большой кусок сырого мяса, с которого еще капала кровь, и отнес Владу, охранявшему вход в подземелье. Пес, урча от удовольствия, принялся есть, отрывая от мяса куски, а Юлиан спустился по узким ступеням и толкнул дверь.

Едва ступив в темноту, Юлиан мгновенно ощутил опасность... в его распоряжении было не более секунды, но и этого оказалось достаточно.

Мозг Джорджа Лейка и все его существо были охвачены яростью и непреодолимой ненавистью, внутри него кипели и клокотали едва сдерживаемые страсти — вожделение, отвращение к самому себе, звериный голод, столь сильный, что это чувство перешло с физиологического уровня на эмоциональный. Но все эти эмоции перекрывала ненависть, ненависть к Юлиану. В тот момент, когда Джордж уже замахивался, накопившаяся в его сознании злоба, словно кислотой, обожгла мозг Юлиана, и он закричал от боли, уклоняясь от обрушившегося удара.

Новоявленный полубезумный вампир не учел одного обстоятельства: темнота давно стала для Юлиана родной стихией. Юлиан успел увидеть за дверью его скорченную фигуру, и заметить поднятую для удара, направленную на него мотыгу. Он присел, поднырнув под ржавое и страшное лезвие, а потом, оказавшись рядом с Джорджем, железной хваткой вцепился тому в горло. Одновременно свободной рукой он отвел лезвие мотыги, отшвырнул ее в сторону, продолжая снова и снова бить Джорджа коленом в пах.

Будь Джордж обычным человеком, для него все было бы кончено, однако Лейк перестал быть обыкновенным человеком. Крепко удерживаемый Юлианом за горло, он упал на колени, продолжая смотреть на него горящими, как угли, глазами. Сидящий внутри его вампир — комок серой бессмертной плоти — сумел подавить боль и нашел силы для борьбы. Джордж выпрямился и изо всех сил ударил Юлиана по руке, стараясь ослабить хватку. Ошеломленный Юлиан отлетел назад, а Джордж снова бросился на него, готовый разорвать врагу глотку.

И вновь Юлиана охватил страх — он понял, что «дядюшка» почти не уступает ему в силе. Сделав ложный выпад, он с силой отшвырнул Джорджа и схватил валявшуюся на полу мотыгу. Крепко сжав ее в мощных руках, готовый к убийству, он бросился к пытавшемуся подняться на ноги «дядюшке». В этот момент Анна, «дорогая тетушка Анна», словно привидение, возникла из темноты и с нечленораздельным воплем бросилась между Юлианом и своим ставшим бессмертным мужем.

— Юлиан! — взмолилась она. — Нет, Юлиан, пожалуйста, не убивай его! Не убивай... снова! — ее обнаженная скорченная фигура являла собой весьма непривлекательное зрелище, в глазах застыла животная мольба, волосы растрепались. Юлиан отшвырнул ее в сторону, и в это мгновение Джордж снова бросился на него.

— Джордж! — стиснув зубы, процедил Юлиан. — Ты дважды пытался убить меня вот этим. Посмотрим, как тебе самому это понравится!

Куски ржавчины полетели во все стороны, когда острый угол лезвия мотыги вонзился в голову Джорджа прямо посередине лба. От сокрушительной силы удара Джордж, словно кукла-марионетка, подпрыгнул вверх и вперед.

— Ух! — только и смог вымолвить он, глаза его налились кровью, а нос стал малиновым. Руки вздернулись под углом в сорок пять градусов, кисти затрепетали, будто он превратился в живую электрическую игрушку. В горле у него заклокотало, челюсть отвисла, и он, сделав несколько неуверенных шагов назад, рухнул навзничь с торчавшей во лбу мотыгой.