Вампиры. Опасные связи

— Он идет! — завопила она и поднатужилась изо всех сил, как никогда прежде не делала, стараясь вытолкнуть из своего тела нечто, пытавшееся убить ее.

— Я вижу головку — тужьтесь еще! — Руки акушерки были горячими и влажными от крови Сондры; на мгновение они погрузились в ее истерзанную плоть, затем сомкнулись на чем-то огромном, причинив ей новую боль. — Я держу ее. Давайте же, Сондра, если вы перестанете тужиться, вы убьете его и себя!

Сондра снова вскрикнула и впилась ногтями в матрац, и ветхая ткань порвалась в тот самый миг, когда ребенок вылез из ее тела, причинив ей такую боль, что она едва не потеряла сознание. Боже милостивый, пронеслось у нее в голове, когда она пыталась перевести дыхание, почему живот не стал меньше? Что это, послед? Неужели плод ее совокупления оставил внутри столько отвратительных остатков?

Она все еще тяжело дышала после рождения Мэллори, когда схватки начались снова, заставив ее корчиться на мокрых простынях и раскрыть рот в неслышном крике. Акушерка немедленно подбежала к ней, и ее большие лоснящиеся руки принялись колдовать над животом Сондры, поглаживая и надавливая.

— Двойня! — объявила она. — Держись, девочка, — сейчас появится второй!

Сондра взвыла в голос, когда второй ребенок высвободился из ее чрева. Что-то внутри отпустило ее, и она снова смогла дышать, не обращая внимания на слабые схватки, которые сотрясли ее тело, когда акушерка извлекала послед.

— Что? — выдавила наконец Сондра, втягивая ртом воздух и пытаясь сесть. — Кто там?

— Девочки, — сказала акушерка, поворачиваясь к пеленальному столу. — И вполне здоровенькие. Каждая чуть больше шести с половиной фунтов — крупные для двойни.

Несмотря на заверения в том, что с детьми все в порядке, голос негритянки звучал напряженно, словно она была чем-то озадачена. Утомленная до предела Сондра слушала плеск воды в ванночке — это акушерка ловко обмывала детей; затем она завернула их в пеленки.

— Можно посмотреть?

— Пожалуйста. По одной в каждую руку.

С двух сторон к ней положили какие-то теплые комочки, и Сондра, прижав подбородок к груди, взглянула на своих детей. Придя в этот мир без малейшего писка, они уже спали; крошечные пальчики были сжаты в кулачки, нежные губки были еще синеватыми, но розовели с каждой минутой. На макушках росли густые черные волосы, брови были красиво очерчены, маленькие носики были слегка курносыми. И пока она смотрела на них, младшая — Мелина — раскрыла свой ротик, похожий на сердечко, и зевнула.