Мила Коротич

Ван Гог и подарок бабушки

В пустом, сегодня бледно-сером небе вспыхнула очередная сухая красная молния. В полицейский участок вошла очень беременная и очень красивая молодая женщина.

Она выцепила взглядом свободного человека в пагонах и подплыла к нему плавно и с достоинством в каждом движении.

– У меня мать пропала. Помогите ее найти, – сказала она.

Тот оглядел посетительницу, задержавшись на живете больше, чем на лице, и сказал успокаивающим тоном, как принято говорить с беременными:

– Не волнуйтесь, поможем, чем сможем. Вы сами ей звонили? Подругам ее?

Женщина чуть скривила губы:

– А у вас работают телефоны? Есть связь? У гражданских давно уже нет сигнала.

– Точно, и у нас сбоит, – потер лоб полицейский. – Ну, пойдете к дежурному следователю, напишем заявление . От руки. Вы умеете держать ручку и писать на бумаге? – ирония беременной его разозлила и он решил так ответить этой штучке.

– Я художник, я нарисую, если что, – повела бровью штучка.

Уже в кабинете она вывела ровным, художественным почерком в графе «Данные о пропавшем »: Валентина Андреевна Чайкина, 2281 года рождения, инженер, на пенсии».

Вывела старательно, за окном в небе висели красные сполохи. Это они не глушили сигналы телефонов.

… Двадцать минут, полет нормальный. Миновали геостационарную орбиту, выходим на орбиту захоронения.

Привычно отчитываюсь, хотя тут нет связи. Но по протоколам положено.

Радостное возбуждение от возвращения к прерванной, но любимо работе схлынуло вместе с перегрузками, и пока корабль не дошел до контрольной точки, можно любоваться на выбеленный Солнцем слой орбитального мусора.

Говорят, среди осколков отработавших свое спутников и прочей чешуи космических аппаратов есть сумка с пассатижами, видеокамера и машина Илона Маска. Если увидишь хоть раз что-то из этого набора – быть тебе героем космоса! Всем курсантам так говорят. А где их тут увидишь, когда даже Землю плохо видно. На высоте до 200 километров Земля – бело-голубой шар, а выше – и не разберешь цвета, если не знаешь. Синевы -не видно. Осколки набили пространство как рыбы в китайском прудике во время кормёжки. Дочка, когда эту вакханалию увидела, так и сказала: «Воды из-за них не видно!» Мелкая тогда было, лет пять, всё дети пищали «Рыбки, рыбки!», а она губки скривила. Мне достался тот ещё цветочек жизни!

Марина Савушкина, дочь пропавшей Чайкиной, отвечала на вопросы так четко и сдержанно, что было понятно: ее это выбешивает. Бесит построение вопросов, бесят действия согласно протокол, бесит, что не проникнулись проблемой.

– Последний раз я видела маму неделю назад, когда она быстрым шагом направлялась из дома к воротам. Он вышла за ворота и потом я услышала звук стартанувшего авто. Больше я маму не видела.

Нет, она не оставила никакой записки, никаких сообщений в автоответчике, никаких прощальных знаков.

Нет, у нее не было ни молодых, ни старых любовников. И машины у нас не было. Такси? Нет, устойчивой связи у нас тогда уже не было.

Нет, она не играла в азартные игры и у нее давно уже не было вредных привычек.

Нет, всех подруг мамы я уже объездила и их вообще одна.

Нет, мы не ссорились перед ее исчезновением.

Нет, у мамы всё в порядке с головой.

Да, мы жили вместе.

Да, мама давно на пенсии.

Да, она носила тревожный браслет, но все гражданские частоты же не работают!

Да, она вела себя странно, на мой взгляд. Но в неадекватности ее не заподозришь: она заказала в библиотеке старинную книгу, потом делала расчеты около двух недель, а неделю назад она пропала, как я вам уже сказала.

Какую книгу мама заказала? Конечно, помню. Лазарь Ладогин «Старик Хоттабыч».

Да, мама читала бумажные книги. Она вернула ее накануне исчезновения. И что это объясняет?!

Через час Марина поняла, что никто не собирается задействовать резервные линии экстренной связи и всепланетный поиск, чтоб найти ее маму. Заявление приняли, сказали идти домой и ждать вестей, вежливо спросили не нужно ли подвезти и пожелали беречь себя, не волноваться, и меньше гулять – радиационный фонд стал повышаться.