Ван Вэй Тикет (СИ)

Беспечно вышагивая по лесу, я вдруг обнаружил, что даже если уткнусь носом в дуб, то сочту его ещё одним деревом. Я же не умею различать деревья! И в самом деле, как опознать дуб? Дома проблема бы решилась в одну секунду. Набираешь в поисковике "дуб картинки", и перед тобой десять тысяч дубов, заботливо рассортированных по страницам. Беда состояла в том, что поисковик тут не предполагался.

Дуб?

Что я знаю о дубе?

Вспомнились жёлуди.

Мало. К тому же неясно, когда именно они вызревают.

Тогда листья.

И в памяти отчётливо представилась картинка с дубовым листком. Края которого будто бы набрали из семи кругляшков. Или из девяти. В общем, из нечётного количества.

И я загорелся идеей отыскать дуб. Надо же было чем-то занять себя, по крайней мере, до обеда.

Шастая по лесу, я обнаружил, что он меня уже и не сильно-то раздражает. Нет, вот случись чудо, и неведомые силы прямо сейчас вернули бы меня на городские улицы, я бы завопил от счастья. Однако теперь уже хотелось вернуться туда с Лёнькой. И мы ведь вернёмся! Мы обменяемся адресами и уж не потеряемся в городе, даром, что в нём живёт более миллиона человек. Возвращение состоится, а пока не так погано и по лесу прошвырнуться. Если раньше для меня всё сливалось в единую массу, то теперь я начинал различать детали.

Вот пень, поросший мхом и грибами на смешных тонких ножках. Вон заячья капуста, от которой, если её жевать, кислит на языке. Вот странная ягода на остром четырёхлистнике. Или вот этот обломок ствола, почерневший от времени. Как уродливо выгнуло его. Как противно торчит клочьями его растрескавшаяся и облупившаяся кора.

И тут я с ледяным ужасом осознал, что это вовсе и не ствол.

Тёмная масса была высотой с то самое существо, которое мы с Большим Башкой повстречали ночью. Отросток вдруг качнулся и рванулся куда-то в густую поросль. Кто бы ни встретился со мной в чаще, сейчас он стоял спиной ко мне. И что-то его донельзя занимало по другую сторону от меня.

Медленно-медленно я отступил за кусты, а потом развернулся и дал такого отчаянного стрекача, что за мной вряд ли бы угнался и болид с "Формулы-1". Я бежал. Я нёсся. Я пронзал глубины леса, то ли отдаляясь от лагеря, то ли приближаясь в нему. Я мчался, пока дыхалка не сдала окончательно, а ноги не начали подворачиваться.

И тогда я увидел его!

Но вовсе не Тёмного Страшилу.

Посреди поляны высился дуб. Я чуял, дубу этому лет побольше, чем дереву, без которого не мыслил себя князь Болконский, который, то грустя, то веселясь, каждый раз приписывал дубу своё настроение. Я попытался обнять его (конечно же, дуб, а не Болконского), вжавшись в прохладную шероховатую кору, но рук не хватило. Даже вместе с Лёнькой мы вряд ли смогли взять это дерево в кольцо. Колонна ствола уходила в небо. Ветки начинались заметно выше головы и тянулись в разные стороны, густо поросшие шелестящей листвой. Я не допрыгнул бы и до нижней. Но прыгать и не хотелось. Листва образовывала плотный купол, словно я ступил под свод волшебного шатра. Берёзы и ели вблизи него казались худосочными моделями, боязливо отшатнувшимися от богатыря, случайно зашедшего на подиум. Среди качающихся листьев я разглядел жёлуди, ещё не набравшие привычный шоколадный оттенок. Сейчас они были зелёными, словно маленькие волшебные грибы, выскочившие из почвы и прилепившиеся шляпками к ветвям.

Возле дуба я успокоился и почти уверил себя, что тёмная масса в чащобе и в самом деле была сухим покорёженным стволом, чья кора пошла чёрными лохмотьями. Дуб словно охранял меня от всякой лесной нечисти. И я снова стал вполне нормальным пацаном, который в нечисть не верит.

Раз дубы отчитывают князей, посмотрим, что он мог сказать в мой адрес. Лесной великан как будто нашёптывал: "А не судьба было сегодня проснуться пораньше? Выскользнуть из хаты и пристроиться к отряду старших? Утром поди разбери, сколько голов пошло в поход. И топал бы ты сейчас вместе с Лёнькой, а не ждал от меня бессмысленных наставлений. И как не надоест тебе всё тот же глупый, бессмысленный обман! Вместо того, чтобы найти выход самому, топтаться то у тополя, то у ясеня, то подле меня... и спрашивать, спрашивать, спрашивать. Ты бы ещё у баранов совета спросил!"

Я помнил, что князя Андрея снедала депрессуха, то дуб и казался ему хмурым, неподвижным и уродливым. Но любой психолог-недоучка сейчас бы разъяснил Болконскому, что дерево ни при чём, просто не надо переносить своё состояние на окружающих людей и предметы.