Ваниль и Корица. Fairytale

— Тво-о-ою мать! Съебите отсюда! — услышала я голос Димы.

Сгорая от стыда, я прижимала к груди свою кофту, пытаясь спрятать от внезапно возникших парней нижнее белье.

— Окей-окей-окей! — это уже был Андрей, но тот которого прозвали Шнурком. — А вы типа снова шпилитесь?

— Ты сейчас получишь пизды!

— Ха-ха-ха! — рассмеялся его друг, последовав за более вменяемым Владом. — Тоже мне! То рассказывает, что кинул ее, то блять опять ебется. Вы хоть определитесь чего хотите, а то такие страсти. Моей еще неокрепшей детской психике вообще нельзя на такое смотреть! Ха-ха-ха! Обманщики! Смотри-ка, у них успех даже после случившегося, однако…

— Да закрой ты уже свой хавальник! — это был Влад, который умудрился вытолкнуть друга за дверь, после чего закрыл ее за собой.

Молча одевшись, я пыталась отыскать свою обувь, которую сняла сразу же, как мы приняли решение насладиться едой.

— Ната-а-а-а… — протянул стоящий за моей спиной Дима. — Прости, что…

— Нет! — отозвалась я, приняв вертикальное положение. — Нет!

— Что нет? — не понял он меня.

— Не-е-ет, — замотала я головой, пряча слезы, которые выступили у меня от произошедшего стыда. — Ничего не получится.

— В смысле? — развел руки в стороны Дима, перерождая мне путь. — Почему…

— Потому что! — посмотрела я на него.

— Почему ты снова плачешь? — спросил он, не пропуская меня. — Ничего же…

— Ничего? — перебила я. — Ничего? Это, по-твоему, ничего? — завизжала я. — А мне думаешь… — задохнулась я в своих горьких мыслях. — Мне какого? — обратилась я к Романову. — Ты слышал… что сейчас сказал…

— Что он сказал? Какая разница, что он сказал? При чем тут…

— Да при том!!! — завопила я. — Что я дура! Что я повелась на все твои…

— Ничего я не…

— Я идиотка! — вновь перебила его. — Я! Только я! Потому что верю в…

— Так верь! — растерялся он.

— Нет! Нет! — у меня в любой момент могла начаться истерика. — Все твои друзья… они вот такого мнения… — указала я пальцем на дверь. — Что ты разводишь меня, что я…

— Никакого у них нет…

— Да я сама сейчас все слышала! — меня жгла изнутри злость. — И так будет… если я захочу… — было сложно подбирать слова. — Быть с тобой. Все будут думать, что я…

— Какая разница кто что будет думать…

— Такая! Потому что… я сама так думаю! — произнесла то, чего боялась больше всего. — Я тебе не верю! — прокричав это ему прямо в лицо, я почувствовала, как по лицу текут слезы. — Я тебе не верю! Но просто не могу почему-то взять и выбросить тебя из головы! Не знаю… — у меня опустились руки. — Я не знаю, что мне делать…

— Ната…

— Я хочу уйти… и больше тебя не видеть…

— Но!

— Никогда! — он не отпускал меня. — Уйди!

— Да блять! — выругавшись, Франк ударил ногой по колесу машины. — Зачем ты так поступаешь?

— Как так?

— Вот так! Рушишь все! Я блять… я не виноват в том, что к нам кто-то вломился и что-то сказал!!!

— Виноват!!! Потому что ты создал эту ситуацию!!! — наши с ним глаза уничтожали друг друга.

— Я и так расплачиваюсь за это, — спокойно произнес Дима. — Но не наказывай меня за то, к чему я не причастен.

— Нет, Дима, нет, — тоже успокоившись, покачала я головой. — Ничего не получится.

— Ната-а-а…

— У нас ничего не получится, — повторила я, пытаясь проскользнуть мимо него.

— Пожалуйста! — обратился он ко мне, когда я уже открывала дверь.

— Я не могу… я не могу просто выбросить эти мысли о том, что меня обманули, что меня вновь могут предать, что все думают, что я дура… не могу.

— Поверь мне.

— Нет, — покачала я головой, делая шаг на улицу. — Нет.

Он даже не думал больше идти за мной.

— Это был глупый стеб Шнурка. Это был прикол. Давай поговорим чуть позже, — предложил он.

Я молча смотрела на него, понимая, что, не переставая, плачу.

— Чуть позже?

— Ну когда ты… успокоишься.

— Успокоюсь? — меня моментально выбесила эта его… забота. — Я успокоюсь только тогда, когда ты от меня отстанешь!!! — в злобе хлопнув дверью, я решительно направилась к выезду из гаражей. При этом старалась не обращать внимания на двух Диминых друзей, заинтересованно наблюдающих за всем происходящим со стороны. Я не оглядывалась назад. Мне больше этого не хотелось.

А дома у меня началась дикая истерика. Я не понимала, что со мной происходит. Меня сильно трясло. Я даже самой себе не могла объяснить, почему так реагируют на произошедшее. Мне было сложно контролировать свое тело. Не получалось сдерживать слезы, не получалось отвлечься от мыслей, что я будто бы что-то упускаю, что я что-то теряю… теряю безвозвратно. Это было так странно.

Трясущимися руками я набрала номер Юли. И рассказала ей обо всем произошедшем. Она некоторое время молчала, будто бы пережевывая произошедшее, а потом спокойно произнесла:

— Ната, тебе надо попытаться донести до себя, что твое решение правильное. И перестать съедать себя. Раз все-таки у тебя такой страх, и ты настолько в нем не уверена, возможно…

— Ты же сама говоришь, возможно, — прошептала я.

— Ну… я же не могу знать…

— Так я тоже не знаю… ничего уже не понимаю, — заныла ей в трубку.