Ваниль и Корица. Fairytale

Сколько шуток мелькало в моей голове, когда оказалось, что Ната, не вытерпев, приперлась ко мне прямо на следующий же день. Это же все было совершенно очевидным. Она до сих пор зависала на мне, несмотря ни на что. Это было то, что надо. И это позволило бы мне легко сломать ее и переиграть партию так, как мне надо было. Я забрал бы ее себе. И все. И никаких проблем.

Меня до сих пор колбасило после нашей завязавшейся близости. Мне безумно хотелось ее. Я жаждал секса, я хотел ее и в какой-то момент понял, что сдержать себя у меня нет шансов. А она позволила мне дотронуться до себя, подпустила к себе. Вообще было немного странно осознавать, что мне хочется именно ее, только ее, но в тот момент я ни о чем не думал. Только хотел, чтобы она была рядом со мной, совсем близко-близко.

Ее реакция на приваливших парней, если честно, была для меня… странной. Неожиданной. Эта истерика, которая произошла… она немного напрягла меня, во-первых, потому что мне, как ни крути, обломалось все, ну а во-вторых, она наговорила много глупостей, того что не было на самом деле. Однако понять ее можно было. Она подозревала меня во всем, чем только можно. Сложно. Походу бороться с ее мыслями будет гораздо сложнее, чем мне показалось вначале. Но меня настолько приперло, что я не собирался лишать себя удовольствия быть с ней рядом.

Решив дать ей остыть, я подумал, что стоит позвонить ей чуть позже, возможно, на следующий день. Ну… она была чересчур злая, на взводе. Что я мог сделать с этим? Доказывать ей, что я не баран? Так я пытался, но она не желала даже на секунду прислушиваться ко мне. Блять. В конечном итоге, я вернулся к своим автомобильным делам, решив, что это самое лучшее, чем я могу позволить себе заняться до того момента, когда вновь решу рискнуть и набрать ее номер.

Ближе к вечеру мне позвонил Паша и сообщил весьма не радостную новость о том, что уезжает в командировку. На целых три дня. Ну, заебись. Завтра мне нужно было уже прибыть в офис и одному заниматься нашими проектами. Конечно, настроения мне это не добавило, но пришлось смириться.

Вернувшись домой, я, в принципе, провел оставшееся время до сна за работой над научной статьей и где-то в два часа ночи, осознав, что сильно устал, грохнулся спать. Вставать надо было рано. Мне отдыхать-то осталось всего несколько часов.

Поэтому я еле-еле среагировал на какой-то странный звонок среди ночи. И сначала даже не понял, кто мне звонит. А потом… потом до меня дошло. Дошло, что происходит, когда она уже повесила трубку. Когда я понял, что все то время, пока я давал ей возможность отдохнуть от себя, Ната занималась тем, что только больше и больше накручивала себя. Твою мать. Мне так сильно хотелось спать. Но еще больше мне хотелось заснуть с ней вместе. Чтобы она сейчас оказалась тут, в моей постели, и я, просто обняв ее, провалился в сон. К сожалению, это было как-то совсем нереально. И я понял, что не знаю, что мне делать. Вновь столкнувшись с тем, что она сбрасывает мои созвоны, я пришел в бешенство от ее истеричного поведения. Пару раз матюгнувшись, решил решить все проблемы разом. Если она считает, что мне неважно — пускай увидит, что это не так. Если она думает, что я безразличное чмо — пускай еще раз посмотрит на меня, вдруг наконец-таки до нее дойдет, что это не так. В конце концов, вдруг она спустится, и я смогу забрать ее к себе?

Наскоро собравшись, я завел успевшую остыть на морозе тачку и поехал к ней.

Но то, что произошло, только больше разбило все мои представления о том, как легко я смогу вернуть ее себе.

Она плакала. Плакала мне в трубку. Я слышал ее голосок, которым она бормотала мне что-то невнятное, и начинал понимать, как ей плохо. Черте что. Ей было хреново рядом со мной. Не знаю… я вообще задумался об этом впервые. До этого, когда она упоминала о своих сомнениях, о том что переживает за что-то, я не обращал на это особого внимания. А теперь. Теперь мне в одночасье показалось, будто я какой-то стремный, тяжелый балласт, тянущий ее ко дну. Блять. Я тянул ее к себе, а оказалось, тянул на смертельную для нее глубину. Мне было дико неприятно слушать ее мысли. Мне было обидно. Обидно от того, что эта девчонка, казавшаяся мне едва ли не святой, считает меня сущим злом. Ну а что? Наверное, она имела на это право. Мне было херово. Херово стоять под ее окном и понимать, что ничего не получается. Что все, что я для себя решил — это лишь моя выдумка. И ни хрена она не теряет от меня голову, нет. Разве что нервы.