Ваниль и Корица. Fairytale

— А что тебе понимать-то? — соскочив со своего места, положив не с первого раза шнур от кальяна на капот, я хотела было уйти, но голова немного кружилась.

— Ты что… обкурилась? — поинтересовался Дима.

— А тебе какое дело? — мне было так обидно! Я была такая злая. Да я готова была прямо сейчас избить его.

— Ты-ы-ы… вообще, в адеквате? — меня бесило, что он ведет себя так, будто бы еще и я в чем-то виновата.

— А ты адекватный? — перешла я на крик.

— Э-э-эм… — посмотрев по сторонам, оценивая, сколько я привлекла к нам внимания своим криком, Дима вернул свой взгляд на меня. — Ты… больная?

— Пошел ты! — что было силы толкнув его в грудь, я готова была начать боксировать в любой момент.

— Ха-ха-ха! Ты что… тебя умудрился укусить бешеный снегирь за это время? — он еще не понимал, почему я злюсь.

— Пф!

— Наталья…

— Дмитрий! Пошел вон! — рявкнула я, стараясь крепко стоять на ногах.

— А ты не думаешь… что я могу обидеться за такое…

Все. Все! Все-е-е-е! Я что, должна была дать ему возможность договорить? Ну уж нет!

— Это ты можешь обидеться? — закричала на Франка. — Это я обиделась! Я!

— Ты? — опешил он. — На… на…

— Кто говорил, что… — подступила к нему. — Что хочет, чтобы я встретила его? Кто?

— Да, но… я тебя не видел там…

— Коне-е-е-ечно! — завопила я. — Конечно!!! — это был явно кальян. Он во всем виноват. — Куда уж тебе смотреть по сторонам, когда у тебя буквально под ногами валяется стадо шлюх, готовых повеситься на тебе в любой удобный момент!

— М-м-м… — он отшатнулся от меня.

— А что я должна думать? А? — сделала шаги к нему. — То ты говоришь мне, что я особенная, что я единственная. Что я… а потом я вижу, что таких подобных у тебя милли…

— Перестань! — перебил он меня. — Что за чушь?

— Это не чушь! — рявкнула я на него. — Это не чушь! Я! Я должна была быть рядом, когда ты вернулся, — топнув ногой, смахнула с лица слезу, почему-то пробегающую в одиночестве по моему лицу. — Ты сказал, что для тебя это важно! И мне обидно… от того, что это не так!

— Натали… — покачав головой, Франк попытался поймать меня за руку.

— Нет! — отступила я подальше. — Я заколебалась тебе верить! Все твое вранье…

— Да ты с ума сошла!!! — в этот раз начал кричать он. — Ты за что мне предъявляешь? За то, что меня встретили, когда я приехал? А что, мне надо было отпихивать от себя людей?

— Людей??? — прошипела я. — Это были девушки!

— И что?

— И то! То, что мне такого не надо! Вот и иди к ним! Раз… раз тебя подобное прибытие на финиш очень радует! У тебя не наши отношения на первом месте… а вот это! — поморщилась я. — Надо уметь расставлять приоритеты!

— Да что ты говоришь? — усмехнулся он.

— То и говорю!

— Какая ты неожиданно стала придирчивой.

— Ты идиот? — развела я в стороны руки, неожиданно почувствовав, как мне становится легче. И голова перестала кружиться. Кальян отпустил. Фух.

— Ты еще и обзываться вздумала? — зато, судя по всему, Франка я умудрилась довести до бешенства.

— Ну ты уж прости меня, ту, с которой ты планировал строить отношения… но, судя по всему…

— Закрой рот! — велел он мне.

— Без проблем, — пожала я плечами. — Еще раз напомню лишь о том, что приоритеты у нас с тобой разные. Так что… извини, но мне это не подходит…

— Да пошла ты…

— Ах! Сам пошел! — да как он смел?

— Истеричка больная.

Я смотрела, как он удаляется от меня.

— Замечательно! — поняв, что произошло что-то совсем нехорошее, я вновь почувствовала, как падаю в бездну грусти.

Опустившись на Сашину машину, я не знала, что делать. Было так обидно. Обидно из-за того, что… я так хотела, чтобы именно со мной он разделил всю свою радость. Чтобы… я хотела чтобы он радовался только со мной. А не…

Обняв себя за плечи, я с обидой смотрела на окружающих.

Блин. Какая я дура. И поведение у меня сейчас было как у избалованной тупой девчонки. Наверное… может, я и в правду… не имела право ему что-то предъявлять. Это были его фанатки. Как я могу заставлять его… отказываться от них?

— Эх-эх-эх… ну что? — раздался возле меня Сашин голос.

— Я сейчас заплачу, — сообщила ему радостную новость.

— Это все кальян. Я предупреждал.

— Ну и ладно… зато я сказала, что думала, а так… а так просто бы плакала себе под нос. Ведь я такая дура, наивная, глупая, тупая…

— Но-но-но! — почувствовав, что Цепь приобнимает меня за плечи, я прижалась к нему.

— Какой кошмар… я не понимаю уже, что творится со мной…

— Ревность страшная штука!

— Что? — поморщилась я. — Это не ревность!

— Ха-ха-ха! Ладно… нет, так нет!

— Серьезно! — посмотрела я на него. — Ты думаешь… я его ревную? Пф… — для меня произнести это вслух, тем более признать это перед Диминым другом было нереально.

— Что я думаю совершенно не важно.

— Мне просто кажется, раз я столько обжигаюсь, то… может, это все-таки не мое? А? Может… что-то идет не так и…

— А может, для того чтобы сотворить глиняный сосуд любви приходится порой обжигаться, но зато в конечном итоге на свет рождается что-то красивое и по своему бесценное?

Смотря на Александра, я пыталась представить себе то, что он описал.

Никогда бы не сравнила наши с Франком взаимоотношения с гончарным делом.