Vanitas

Фарси выразительно подняла брови, и несса начала свой печальный рассказ:

— Как ты могла заметить, Эми — полукровка. Она жила здесь, на окраинах столицы, вместе со своим человеком-отцом и чуть ли не с пеленок работала в таверне, где он был вышибалой. В ней мы и познакомились. Мне тоже довелось поработать подавальщицей прежде чем… Но это уже другая история.

И так, это случилось почти десять лет назад. Из похода вернулись наши бравые вояки с радостной вестью — война окончена, Ригель победил, наш король стал Императором всей Терры! Столица гуляла всю неделю. Пирушки, музыка и тосты не смолкали круглыми сутками. Мужики не успевали просыхать, кочевали по пабам, поздравляли друг друга и возносили кружки за наших героев.

В таверне, где работала Эмилия, остановился на попойку небольшой отряд во главе с первым принцем. Никто, конечно, даже не представлял, что это он. Пьяная банда вела себя разнузданно и похабно. Распускала руки и… Эмилия приглянулась Кейрану.

А как не приглянуться? Она одна такая во всей таверне была. Яркая, стройная, красивая, как почти любая полукровка. Сияла в этой задрипанной едальне, как алмаз в куче грязи и, разумеется, выделялась на фоне невзрачных подавальщиц. За ней даже ухаживать пытался наш конюх, милый светленький юноша. Он смотрел на неё восторженными и совершенно влюбленными глазами.

Кейран глядел совсем не так. С порочной страстью, тёмным желанием голодного хищника, углядевшего аппетитную добычу.

Он подкараулил её у винного погреба, толкнул туда и!.. Взял, что хотел. Бросил рыдающей девчонке золотой и ушёл с усмешкой пировать дальше. О, всём том, Эми плакалась мне лично. Я поддержала её, и горький «первый опыт» не свёл девочку с ума, не уничтожил надежду на светлое будущее и веру в любовь.

Никто не думал тогда, что чудовищная в своей обыденности история обернётся трагедией…

Ирис покачала головой и продолжила:

— Эмилия долго оправлялась, а этот гад, ещё и наведывался к ней. Понравилась ему полукровка. «Разнообразила досуг»! — передразнила кого-то женщина и сморщила нос. — А потом Эми узнала, что беременна. Обрадовалась, несмотря ни на что, и рассказала этой мрази.

— И он?.. — сглотнула Люц и глянула на кулёк в тощих руках девушки.

— Приказал избавиться от дитя, — кисло усмехнулась Ирис. — Он же наследник престола! Будущий Император! Ему не нужен был бастард от полукровки. Это же скандал. Позор. А если ребёнок родится немощным? Если о нём прознают? В общем, позиция у него была однозначная.

— Но?.. — заметила Люция.

— Эмилия ослушалась его. Ей хотелось стать матерью. И тогда я предложила исчезнуть. Спрятаться на видном месте, но там где принц не додумается её искать. В публичном доме. Здесь в «Доме Цветов». Я уже работала там и дружила с хозяйкой. История Эми её растрогала и несса позволила ей остаться, затеряться среди беременных куртизанок. За нас обоих платила я, и дела шли хорошо пока…

Ирсия смолкла. Тяжело дышала, сжимала кулаки и жмурилась. Пыталась успокоить клокочущую внутри бурю. Люция ещё не понимала полностью её причин, но молчание начало беспокоить, теребить без того натянутые нервы.

— Так это его ребёнок? — не выдержала фарси и кивнула на свёрток. — Какой-то он… слишком тихий.

Ирис бросила на неё болезненный взгляд и сипло произнесла на грани слышимости:

— Загляни… туда.

С нарастающим дурным предчувствием Люция протянула руку и откинула край пелёнки.

Там лежал череп. Детский. И косточки.

— Красавец, правда? — радостно улыбнулась ей Эмилия.

Люция отшатнулась и закрыла рот ладонью, чтобы сдержать вопль ужаса.

«Как? Что? Почему?!» — бились вопросы в голове.

А Ирис начала тараторить ей на ухо, будто испугалась, что Люц сейчас сорвется с места, убежит и так и не донесет миру страшную истину.

— Эмилия была на шестом месяце, когда шпионы Кейрана обнаружили её новое место жительства, а с ним и живот. Принцу доложили. А следующей ночью к ней в комнату проникли его приспешники, скрутили беременную Эми и насильно влили в рот какое-то абортирующее зелье. Почти сразу у неё начались схватки. Она кричала, выла от боли, истекала кровью. Мы с местной повитухой боялись — Эми не переживёт ночь, сгинет с дитём в утробе, но… обошлось. Она разродилась к рассвету. И что ты думаешь, мы увидели? — взгляд полный горечи, всхлип. — Эми родила террина. Мертвого. Он упал нам в руки окровавленным комочком, маленьким, как котёнок, и тут же рассыпался прахом, до костей. Так мы, собственно, и поняли, что малыш — террин. А для них…

— Дети — священны, — вымолвила Люция побелевшими губами и сжала их в линию.

Терринов на планете мало, они неплодовиты и неукротимо вымирают, как вид, потому появление на свет дитя — великое счастье для всех бессмертных. Навредить или — о, ужас! — убить ребёнка — тягчайшее преступление. Ведь убийца не просто ребёнка убивает, он ставит под удар существование всех магических созданий.

Это преступление против всех терринов.

И Кейран…