Ванька

— Сейчас, погоди.

Бородач в сторону шалашей двинулся. За один из них зашёл и сразу обратно появился. С лопатой.

Когда ближе подошёл, понял я, что не в сказке живу. Лопата была деревянная. Только по краю железная полоска была набита.

— Нормальной нет? — я проявил некоторое недовольство.

Мужик в руках лопату повертел, хмыкнул.

— А, это какая?

Точно, первобытнообщинный строй… Палку-копалку он бы ещё мне принёс…

— На. Другой нет. Железные всё в городе.

Улыбается ещё… Шутит он так. Остроумно.

Взял. Куда мне деваться.

Как, тащить-то за ёлки чахоточного? На горбу?

Все на полянке своими делами занимаются. На меня и труп ноль внимания. Помер Максим, ну и хрен с ним…

По сторонам огляделся. За ногу чахоточного сцапал и поволок. Всем глубоко лилово.

Мог бы и пинками как брёвнышко катить…

Отморозки какие-то тут собрались. Товарищ всё же их бывший…

А, может и не товарищ? Свинья залетная. Гусям он не друг, не товарищ и не брат.

Точно. Свинья.

За ближайшую ёлку зашёл. Остановился. Хватит? Дальше надо? Наверное, дальше. Заставят ещё перезахоранивать. Надо мне это? Нет.

Опять я за сапог мертвеца уцепился. Дальше его поволок. Спиной к лесу, к нему передом. Так мне удобнее.

Тут из него что-то выпало. Откуда-то из-под пиджака. Он у него весь почти задрался, вот и вывалилось.

Я присмотрелся. Остановился. Головой туда-сюда повертел.

На мху лежал маузер.

Самый настоящий.

Как у комиссаров в пыльных шлемах.

Только те маузеры в деревянных футлярах носили, а при случае из них же к оружию своему приклад делали.

Тут никакого футляра не было.

Одно железо.

Лежал сейчас маузер и на меня поглядывал.

Говорил словно — возьми меня, возьми…

Возьму. Не сейчас. Сейчас я его осторожно ногой с чистого места к еловому стволу отодвинул.

Прислушался. По сторонам опять осмотрелся.

Вроде, никого.

С соседнего дерева ветку, хорошую такую, сочную, отломил и сверху ею находку прикрыл.

Видно? Не видно. Вот и ладно.

Взял за ногу чахоточного и дальше попёр.

Глава 16 Могильщик

Могилы когда-то в лесу копали?

Не приходилось?

Вот и мне тоже…

Я вообще раньше никаких не копал. Только слышал про это дело. От Мишки. У него идиотская мечта была — могильщиком на кладбище устроиться. Ну, стипендия не велика, а пожить весело хочется. По словам Мишки — копальщики могил хорошо зарабатывают. Очень. На похоронах родственники денег не считают — сколько с них попросят, столько и заплатят. Съездил он на одно кладбище, на другое. Везде — от ворот поворот. Свои на этих местах сидят. Чужого близко не подпустят. Мафия — так Мишка про них выразился.

Оказалось — не лёгкие это деньги. Мох с земли я убрал. Той же лопатой чахоточника измерил. На поверхности периметр ямы наметил. Копнул раз, другой. Тут проблемы и начались…

У деревьев корни имеются. Нет бы им вглубь, как морковке, внедряться… Нет, они во все стороны растопыриваются. В одном месте начал углубляться — на толстенный корень нарвался. Не обойти его и не убрать. Был бы топор — перерубил, а с моей деревянной лопатой…

Три раза начинал и бросал. Корни.

Постоял.

Перекурил.

Мысленно плюнул.

Дурью я маюсь.

Про слова Ваньки-внучка вспомнил. Те, что в тёмном лесу плохие люди могут горло ножичком перехватить, а тельце под выворотень спрятать.

Я, что, дурнее паровоза? Надо и мне так сделать.

Походил. Посмотрел. Повезло — есть недалеко выворотень.

Дерево вместе с корнями из земли грохнулось, а под ним даже небольшая ямка имеется. Вот туда чахоточника и помещу.

Сказано — сделано.

Землицей сверху чуток закидал. Пусть черви лесные теперь порадуются.

Пошёл обратно на поляну. Дорогой ёлку не пропустил. Ту, где под еловой лапой у меня кое-что имеется.

Нормально. Если не знаешь — не увидишь. Ветку-то я так к стволу пристроил, как будто она из него и растёт. Это, если не приглядываться. Такому, как я. Лесовики-то, скорее всего, заметят. Но, будем надеяться на лучшее.

На несколько шагов от своего схрона отошёл. Остановился. Пачку с папиросами достал. Пересчитал оставшиеся. Мало совсем. Всё равно скоро кончатся. Нечего и экономить. Раньше уши опухнут, позже — без разницы.

Закурил. Только затянулся разок, бородач рядом. Тот, что от пестеря меня освободил.

Как и подошёл? Я и не заметил. Может он давно тут? Видел, как я возле своей заветной ёлочки хороводы вожу?

Нет, вроде…

— Ты, где пропал? Думал я, что уже лыжи навострил…

— Не. Тут я.

Сам лопату ему протягиваю. Она у меня в целости и сохранности. Не сломал и не попортил инструмент. Бережно с ним обращался.

Мужик лопату у меня не взял. Проигнорировал.

— Пошли.

Много со мной не стал разговаривать. Вообще, они тут все неразговорчивые какие-то.

Пошли, так пошли. Мне как скажут. Велят, кидай — кидаю, тащить — тащу…

Вон, даже опыт копания могил уже имею. Расту социально.

Идёт, не оборачивается. А, вдруг я его захочу лопатой по башке огреть?

На поляне костёр жгут. Видно, для освещения окружающего пространства. Кто-то с плошками в руках сидит, кто-то уже закончил прием пищи.