Варенька

Потом разговор перешел к добрым качествам покойницы, о которых распространялась, впрочем, только Мавра Савишна, да изредка жена ей поддакивала; потом разговор сделался общим, потом стали ужинать, а потом наконец и разъехались.

— Милости просим к нам, — сказала Тамарину Мавра Савишна, уезжая. — Мы ведь соседи и вам всегда будем рады!

— Что вам, Иван Васильич, пришла фантазия представить меня старушке? — уезжая, сказал мне Сергей Петрович, не совсем с довольным видом.

— Она ваша соседка, добрая такая, вам будет у них весело, у нее дочь — невеста, — пробормотал я.

— А мне-то что?

— Как что? Она — девушка с состоянием…

— Хм! Полтораста душ! — сказал Тамарин.

— Конечно, состояние небольшое, зато хорошенькая!

— На всех хорошеньких не переженишься, — сказал он, садясь в коляску.

«Ну, да ты там что себе ни думай, а желание Вареньки я исполнил, и придется тебе познакомиться с ними», — думал я про себя.

И в самом деле, Тамарин был у них на другой день с визитом и даже обедал, потому что без обеда от Мавры Савишны уехать было нельзя.

А дня через три Варенька отправила письмо в город следующего содержания: