Варяги и Варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу

Это было ясно и норманистам прошлого, с целью обоснования норманского происхождения имени Рюрик указывающим на ряд лиц, запечатленных западноевропейскими хрониками применительно к IX в., чьи имена были созвучны имени Рюрик, но которому не находили аналогов в истории Швеции. Еще Г. З. Байер, доказывая, что это имя скандинавское, в подтверждение своих слов привел имена «Руриков» датских и германского, «Рорека», которого Олов норвежский победил и т. д. Этот процесс затем продолжили А. Л. Шлецер, Н. М. Карамзин, М. П. Погодин и другие[738]. Но некоторые норманисты отдавали себе отчет в том, что такая фигура, как Рюрик, будь он шведом, в обязательном порядке бы сохранилась в памяти его соплеменников. И чтобы не потерять его из своей системы доказательств, они начали ему подыскивать прототипы из истории других скандинавских (германских) народов. Так, дерптский профессор Ф. Крузе, подчеркнув, что Рюрик не упомянут «в многоречивых скандинавских сагах», в ряде статей за вторую половину 30-х — начала 40-х гг. XIX в. отождествил его с датским Рориком Фрисландским. Приняв во внимание сообщение «Жития святого Ансгария», написанного его учеником Римбертом, о захвате датчанами в 852 г. (до толи осаждавшим шведскую Бирку) какого-то города в «пределах земли славян»

[739], Крузе говорил о их вторжении именно на Русь. Для защиты русских владений «от прочих норманнов» затем был призван ранее нападавший на восточнославянские земли Рорик Фрисландский, после чего он действует, убеждал ученый, попеременно то на Западе, то на Востоке[740]

. Против заключения Крузе выступиди тогда видные норманисты М. П. Погодин и А. А. Куник[741], ибо оно отвергало норманскую теорию, во главу угла ставившую в качестве родины Рюрика и варяжской руси исключительно только Швецию. По верному замечанию С. А. Гедеонова, выводом Рюрика из Дании «подрывается все учение знаменитейших корифеев скандинавизма»

[742].

Норманист П. Г. Бутков, идя вслед за Крузе, стремился доказать в 1840 г., что франкские анналы говорят не об одном и вместе с тем весьма известном Рорике, а о нескольких, причем незначительных исторических лицах. Сам он, признав в нашем Рюрике некоего «Рорика Гальфдановича», оборонил очень важное замечание, ставящее под сомнение как его собственные доводы, так и доводы Крузе: если «Рорик Гальфданович» держал Новгород, нельзя, чтоб «о том ничего не знали соотечественники его: современник Римберт, архиепископ гамбургский (868–888 гг.), король датский Свен († 1074 г.), сообщавший Адаму Бременскому известия о Дании, Саксо Грамматик († 1204 г.) и датский король Эрик VI († 1319 г.)». Новую жизнь в концепцию Крузе вдохнул в 1929 г. эмигрант Н. Т. Беляев, приведя дополнительный материал, свидетельствующий, по его мнению, о полном тождестве летописного Рюрика с Рориком из Фрисландии, с потерей последней обосновавшегося в южной Ютландии. Именно он в 856 г. закрепляется в Новгороде, куда был приглашен для защиты после отражения в 852 г. упоминаемого в «Житии святого Ансгария» набега викингов. Вместе с ним прибыла «русь» — фрисландская колония из Бирки. Беляев полагал, что причиной призвания Рорика на Русь была его широкая известность, поскольку он являлся организатором всех главных набегов викингов на Западную Европу «в десятилетие непосредственно предшествующее появлению норманнов в Новгороде…»[743]

. Ответ на этот труд практически тут же дала эмиграция. В 1931 г. В. А. Мошин, хотя и охарактеризовал Беляева «нео-ультранорманистом», вместе с тем сказал, что его предположение на счет Рорика Ютландского «вероятно». На следующий год А. Л. Погодин исследование Беляева, напротив, многозначительно назвал «романом о жизни Рюрика». В 1943 г. Г. В. Вернадский, видя в призванных варягах именно датчан, полностью поддержал идею Крузе и особенно, как он при этом подчеркнул, Беляева о тождестве Рюрика Новгородского с Рориком Ютландским[744].