Варяги и Варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу

Вполне вероятно, что его автор говорит о западноевропейских наемниках литовского великого князя, а именно о крестоносцах. В мае 1380 г. Ягайло заключил тайный договор с Орденом, направленный против его дяди Кейстута, но вместе с тем позволявший ему, по справедливому замечанию Б. Н. Флори, бросить «все силы Великого княжества на восток»[1206]. В рамках этого соглашения Ягайло мог, что выглядит вполне естественно, обговорить участие крестоносцев в своем выступлении против Москвы, заполучив тем самым поддержку весьма опытных и высокопрофессиональных воинов, не раз встречавшихся с русскими на поле битвы и не раз их побеждавших. Возможно, что этим словом автор «Сказания», не вкладывая в него никакого конкретного содержания, хотел еще более усилить отрицательный образ западного соседа Руси, стремившегося, полагаясь на союз с нашим смертельным врагом на Востоке, не только поживиться за ее счет, но и помешать ей обрести долгожданную свободу, а значит, сохранить над ней ненавистное владычество золотоордынских ханов. Возможно и третье объяснение наличия варягов в войске Ягайло. Русский книжник XV в., рисуя полную драматизма картину кануна Куликовской битвы, когда на Русь двинулись монголы и литва, в своей реконструкции событий столетней давности мог произвольно добавить к последним еще и крестоносцев-«варягов», полагая при этом, хорошо зная историю наших взаимоотношений с ними, что тогда эти недруги никак не могли остаться в стороне, не могли не участвовать в нашествии. Поэтому победа над монголами — это одновременно победа и над литвой, и над крестоносцами, что не только еще больше возвеличивало значение битвы на поле Куликовом, сокрушившей замыслы темных сил Востока и Запада погубить Святую Русь, но и в более полном объеме демонстрировало торжество православия над «безбожными» и «нечестивыми»[1207].

Термин «варяги», олицетворявший собой образ злейшего врага Руси и России вообще, и уже поработившего южных славян, используются в позднейших памятниках с целью особо выделить народы, от которых исходила смертельная угроза православному миру, и действия которых с особенной силой проявились в самые тяжелые для нас времена. Так было в случае с половцами, татарами, турками. Точно также обстоит дело со шведами и их наемниками, которым смог противостоять в эпоху страшного монгольского разорения в 1240 г. Александр Невский, и которые посягнули в Смутное время, потрясшее основы российского государства, на святую обитель — Тихвинский монастырь, где находился чудотворный образ Богородицы. В Софийской первой летописи (список конца XV — начала XVI в.) находится общерусская летописная редакция 40-х гг. XV в. «Жития Александра Невского», где в известии о Невской битве шведы и их союзники (норвежцы и финны) названы не только «римлянами», посланными на Русь королем «части Римьское», но и как «сила варяжьска»: ижорянин Пельгусий, увидев войско, идущее против Александра Ярославича, «да скажеть ему силу варяжьску и станы их…»[1208]. Н. М. Карамзин привел близкие по смыслу к этому сообщению известия не названных им поздних летописей: «Король части Римския от полунощныя страны, иже первее варяги и готы, ныне свии

(курсив автора. — В. Ф.) именовахуся»[1209].

Фраза «сила варяжьска» имеется на страницах других сводов[1210], но ее нет в первой редакции «Жития», созданной вскоре после смерти князя (ум. 1263)[1211] и читаемой в Лаврентьевской и Псковской второй летописях, и где шведский король назван «король части Римьское», а его воинство «римляны», и ижорянин «оуведав силу ратных, иде противоу князя Александра, да скажеть емоу станы» (так и в НПЛ младшего извода, в старшем речь идет лишь о «свеях» и их союзниках, причем термин «свея» прилагается, вместе с тем, ко всей вражеской рати в целом)[1212]

. Словосочетание «сила варяжьска» обнимает собой все названия, которыми русские книжники тогда и значительно позже характеризовали это многоплеменное воинство. Так, в ряде летописей, наряду с терминами «римляне» и «король части Римьское» («король римский») присутствуют выражения «свея», «немцы», «немцы швеяне», «свеичи», «свеистии же немцы», «латины», «римская сила»[1213]. В частном родословце XVII в. говорится о битве на Неве с «немецким королем» и «немцами»[1214]. Списки Новгородской Погодинской летописи второй редакции (XVIII в.) содержат статью «О Александре Невском како победи немец на реке Неве», где речь идет только о «немцах»[1215]. В грамоте, утверждающей об избрании царем Бориса Годунова (1598) подчеркивается, что Александр Невский «над германы показа преславную победу на Неве…»[1216].