Варяги: новый взгляд на старую проблему

Стоит вспомнить и о таком народе как марийцы41. Этноним мари переводится как человек и марий – как мужчина. Если значение слово Заморье искать через это слово, то получится, что Заморье может иметь такой перевод как Залюдье (За людьми, Земля за мужами), а может означать и как Слабозаселенная земля

, а то и Пустошь. Но, если речь в летописи идет о Поильменье, то есть о конкретной территории, то запись за море может быть переведена и как за пределы территории Поильменья.

Если же привести выдержку из «Повести временных лет» в предлагаемое соответствие, то выглядеть она будет следующим образом: «В лето 6367 (859 г.). Имели дань Варяги приходя с территории, находящейся за пределами Поильменья, с Чюди, Словен, Мери, Веси и Кривичей: а Козаре имели с Полян, Север и Вятичей, имея по беле и веверице от дома.

В лето 6368 (860 г.).

В лето 6369 (861 г.).

В лето 6370 (862 г.). И изгнали варягов за пределы Поильменья,

и недали им дани, и начали сами у себе властвовать».

В принципе, такой перевод даже не входит в противоречие с текстом летописи. Правда тут появляется очередной вопрос, а с какой же стороны приходили в Поильменье варяги? С севера? С юга? С запада? А может быть с востока? Как видим, не смотря на конкретизацию того, что такое Заморье, зона поиска такой территории расширяется, чуть ли, не кратно.

Не мешает вспомнить и о таком летописном народе как Меря. В этом случае Заморье может быть искаженным За Мерье, то есть, Территория, которая находится за пределами территории проживания Мери.

Что еще интересного есть в слове море? А оказывается то, что в летописи это слово попало в форме морє, но в повседневной речи новгородцев той поры это слово можно было найти еще в трех формах: мърє, морь, мърь, что по звучанию напоминает слово марево (мираж, призрачное видение, туман, дымка, непрозрачность воздуха) или мор

(смерть). В связи с этим закономерно появление очередного вопроса, а каковы реальные значения этих слов и понимал ли летописец, о чем писал42? Скорее всего, понимал! Но понимаем ли мы, о чем он писал?

Но во всем этом можно найти еще кое, что интересное. Оказывается, ссылка на море и на заморье, еще не являются указанием на координаты местонахождения исходной точки похода варягов в Поильменье. Такая исходная точка может вполне находиться в совершенно иной точке пространства, нежели та, которой нам предлагают считать сторонники норманнской теории.

В то же время, несмотря на краткость информации, которая не позволяет понять всю суть происходивших событий в 859-862 годах, кое-что из всего этого почерпнуть все-таки можно.

Что такое дань? В отношении того, что такое дань в Поильменье времен 859-862 годах, тоже не все понятно.

К примеру, о том, что именно взимали варяги с населения Поильменья в качестве дани в это время, в «Повести временных лет», по каким-то причинам умалчивается. Хоть летопись и повествует о том, что в Поильменье в те времена и было что взять («земля наша велика и обильна»43), то есть, подтверждает факт того, что достаток у местного населения был, а, значит, и было, что изъять. На основании этого текста летописи невозможно понять, что именно уплачивалось населением в виде дани. Можно, конечно, представить, что под данью понималась часть прибавочного продукта, который и подлежал изъятию, вот только, что представлял из себя этот самый прибавочный продукт, непонятно. Если в событиях прошлого разбираться только лишь с оглядкой на один источник, то разобраться что к чему, порой не так просто. К примеру, то что в качестве дани брали хазары и сколько, в «Повести временных лет» указано достаточно точно (а Хозары имели на Полянах, и на Северах, и на Вятичах, имели по беле и вевериц

е так от дыма»44), а вот, что в качестве дани брали варяги с населения Поильменья, в летописи не уточняется. Ответ, конечно же, можно отыскать в другом письменном источнике – в «Новгородской первой летописи младшего извода»: «и дань давали Варягам от мужа по беле и веверице»45, вот только причина молчания об этом в «Повести временных лет», не понятна.

Правда, в нашем мире есть немало тех, кто в качестве дани может понимать часть товара, подлежащего или обмену, или продаже во время торговли. Тем самым, делается намек не столько на богатство населения края и наличие у него какого-то избыточного прибавочного продукта, сколько на богатое торжище в Поильменье, в котором сходились торговые пути с Западной Европы и Арабского Востока. Вот только идея, лишенная доказательной базы, не слишком весомый аргумент.

Несмотря на это, пренебрегаем данным фактом, и продолжаем наше повествование.