Вариант «Бис». Дилогия

Интересно, что по крайней мере в их дивизии настроение в отношении воздушной войны над Кореей было достаточно бодрое, если не сказать «оптимистичное». Боевой счет держался в их пользу: до сегодняшнего дня 913-му официально засчитали 15 сбитых – все без исключения «Сейбры», притом не считая подбитых. Правда, две победы были записаны на его предшественника Костенко, уже ушедшего в дивизию, но это ничего не значило. В полку явно собрались хорошие летчики, а в отношении нескольких из них, в том числе капитана Федорца и старшего лейтенанта Александрова из 1-й эскадрильи, Олег с высоты своего опыта мог предсказать, что они высоко поднимутся. Его собственная сегодняшняя победа «размочила», между прочим, официальный боевой счет 2-й эскадрильи, но если бы только вернуть сегодняшнее утро, с какой бы радостью временно исполняющий обязанности ее командира штурман полка, страдающий от редкого появления своего имени в боевом расписании и отсутствия сбитых с момента прибытия в Маньчжурию, отдал бы его обратно…

Ведущий их за собой офицер снова произнес что-то длинное и бессмысленное, и Олег даже оглянулся но сторонам, не зная, обращены ли эти слова к нему, все равно ничего не понимающему, или к кому-то другому – скажем, к бредущим рядом и чуть позади летчикам-китайцам, поглядывающим на них и негромко переговаривающимся между собой. Угу, еще одна местная достопримечательность – хвостовое оперение «Инвейдера», аккуратно воткнутое в склон холма. Устанавливавшие его бойцы явно наслаждались собственным чувством юмора. Хотя фюзеляж сбитого наверняка этими же самыми летчиками бомбардировщика бы отрезан всего на метр от оперения, пристроен он был так, чтобы создавать впечатление, будто все остальное вбито в холм одним могучим ударом. Практическая шутка – черная, но от этого не менее доходчивая. Фактически Олег и согласился прилететь на вечер к «соседям» только для того, чтобы отвлечься, так что можно порадоваться, что они стараются вовсю – но все равно помогало это ему плохо.

С бетонки летного поля, полуокруженного грядой холмов, они свернули вбок, и вскоре протоптанная в снегу тропинка, прорезавшая сдвоенный ряд увешанной ржавыми жестянками колючей проволоки, превратилась в неглубокий ход сообщения. Его обмерзшие стенки доходили едва до плеч, но ширина оказалась порядочная – так, чтобы без помех могли разойтись два человека. Идти пришлось настолько долго, что Олег начал в конце концов отвлекаться от своих горестных мыслей, пытаясь понять, что вообще происходит. По его подсчетам, прошли они километра два. Ход сообщения за это время многократно разветвлялся, а потом просто сошел на нет. Еще несколько минут по почти пустому пространству, постепенно перетекающему один отрог холма за другим, – и впереди показалось то, что Олег сначала принял за какой-то невероятный, торчащий из земли исполинский прыщ. Только метров с десяти он разглядел, что это двухамбразурный дот необычной формы, отлично замаскированный и с закрытыми стальными ставнями амбразурами – потому-то, собственно, он и не опознал его сразу.

– Ого, – не удержавшись, произнес он в ту минуту, когда они огибали дот. Ведомый, так же выворачивая голову, согласно кивнул. Общевойсковая подготовка у летчиков была, разумеется, самая примитивная – но то, как удачно эта точка расположена и укрыта, впечатлило обоих.

К тому моменту, когда группка китайцев и они с ведомым обошли дот по внушительному кругу и снова нырнули в разветвлявшуюся за его тыльной стороной систему траншей, советские летчики уже перестали чему было удивляться и со спокойными выражениями лиц последовали туда, куда им указывали. Короткий ряд шалашей – высоких, но самых примитивных, как рисуют в детских книжках. Если бы обещанный чай обнаружился именно здесь, они бы тоже не слишком удивились, но потом начались обычные глинобитные китайские домики. В один из них, у входа в который раскачивался под порывами ветра бесполезный на свету фонарь в литой красной рубашке, их и завели. Ведомый, приостановившись, прежде чем шагнуть на дощатую лестницу, пожал плечами, спокойно оглядываясь по сторонам.

– Я только не понимаю, почему нас на машине не могли довезти? – сказал он в пространство.

– Из экономии топлива, – буркнул Олег. – И для моциона. Пошли уж.

Ведомым у Олега в последние дни был молодой летчик до сих пор не с очень характерным для Советского Узбекистана именем Владлен – и вообще чуть ли не первый чистокровный узбек, которого он встретил на этой войне. Ему говорили, что в двух других полках 32-й ИЛД полно не только кавказцев (в одном лишь 913-м имелось двое осетин), но и узбеков, однако он был здесь пока слишком мало, чтобы познакомиться со всеми. Летчиком Владлен был отличным, бывалым и исключительно везучим – в этом Олег уже не раз имел случай убедиться. А сегодняшний день репутацию старшего лейтенанта (не успевшего, разумеется, застать «ту» войну) только подтвердил.