Вариации на тему любви и милости

Любовь к Богу состоит в соблюдении всех Его заповедей без исключения, в первую очередь – о любви к ближнему, поскольку она есть вторая заповедь, данная Христом (см.: Мф. 22, 39; Мк. 12, 31), и самая великая после заповеди о любви к Богу (см.: Мк. 12, 31). Как мы убедились, истинная любовь к ближнему неотделима от любви к Богу, она ее подразумевает, также наоборот – любовь к Богу подразумевает любовь к ближнему и невозможна без нее. Никто не может любить Бога, не любя при этом ближнего. Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего (1 Ин. 4, 20-21). Как представляется, любовь к ближнему есть следствие любви к Богу и ее исполнение.[85] «Любящий Бога не может не любить и всякого человека, как самого себя», «любящий Бога непременно и ближнего любит», – пишет преподобный Максим Исповедник.[86] В то же время любовь к Богу является следствием любви к ближнему,

[87] при этом любовь к Богу возможна только в том случае, если человек любит ближнего.[88] Святой Максим также пишет: «Господь говорит: Любящий Меня соблюдает Мои заповеди (ср.: Ин. 14, 15). А сия есть заповедь Моя, да любите друг друга

(Ин. 15, 12). Стало быть, не любящий ближнего не соблюдает заповедь. А не соблюдающий заповедь не может полюбить и Господа».[89] «Видящий в сердце своем след ненависти к какому-либо человеку за его какое-то падение совершенно чужд любви к Богу»,[90] – заключает преподобный. Любовь к Богу служит доказательством любви к ближнему.[91]

Любовь к Богу и любовь к ближнему, повторимся, «тесно связаны» и «соединены как бы некоторою цепью».[92] Более того, они обусловливают друг друга и дополняют. Преподобный авва Дорофей приводит образ, который помогает понять описанную взаимозависимость: нужно представить себе круг, начертанный на земле, середина его называется центром, а прямые линии, идущие от центра к окружности, – радиусами; центр круга – Бог, радиусы – пути жизни человеческой. Насколько люди входят внутрь круга, желая приблизиться к Богу, настолько, по мере вхождения, они становятся ближе и к Богу, и друг к другу.[93]

Духовная любовь к себе – второй коррелят любви к ближнему

Христианская любовь есть в первую очередь любовь к Богу и во вторую – любовь к ближнему, но они неотделимы друг от друга, и любить последнего, то есть ближнего, по заповеди Христовой (см.: Мф. 22, 39; Мк. 12, 31; Лк. 10, 27), следует как самого себя

. Таким образом, христианская любовь включает любовь к себе, или самолюбие (φιλαυτία). Однако важно избежать путаницы, поэтому уточним, что это самолюбие (его можно обозначить как духовное, здоровое или «прекрасное») противоположно самолюбию, которое иногда называют плотским [94] или нездоровым. Оно, согласно святым отцам, – первая из всех страстей и их мать. Самолюбие-страсть состоит в том, чтобы любить себя по плоти (Рим. 8, 13), эгоистично и нарциссически, забывая о Боге. Напротив, самолюбие-добродетель предполагает духовную любовь к себе, в Боге, памятуя о Нем; она подразумевает любовь к себе – такому, какой ты есть в настоящее время (созданному по образу Божиему) и каким призван стать – уподобляясь Богу, сделавшись Его чадом по усыновлению и богом по благодати.

Духовная любовь к себе, или самолюбие-добродетель, подчинена первой заповеди (о любви к Богу), поскольку духовная любовь к себе может быть только в Боге и ради Бога. Она, как отмечает преподобный Максим Исповедник, состоит в том, чтобы «непрестанно служить Богу этим прекрасным самолюбием».[95]

Любовь к Богу и самолюбие-добродетель взаимообусловленны: духовно любить себя – значит любить образ Божий, следовательно, и Бога. И наоборот, как пишет преподобный Антоний Великий, «тот, кто любит своего ближнего, любит Бога, а кто любит Бога, любит душу свою»,[96] так как она есть то, что соединяет его с Богом.