Варька и вурдалаки

— Мне пора возвращаться к своим делам. Я должен идти. — сообщил неугомонной парочке свое решение Охрим.

— А чего так рано? Может, останешься? — практически в один голос предложили Варька и Рюрик. Колдун криво улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Нет. Не останусь. У меня и без вас дел полно. Могу только пожелать, чтобы все в вашей жизни сложилось наилучшим образом. А оно вполне может так сложиться, если вы хотя бы чуть-чуть приложите усилия. Рюрик, например, прекратит, наконец, испытывать терпение Темных сил, а Варвара перестанет спрашивать, с какой целью она оказалась в данном измерении.

— Ну, я все равно найду о чем спросить. Например, мне очень интересно, зачем ты втянул в это измерение Нарка?

— Да кто его втягивал, кому он нужен? — возмутился Охрим. — Просто всякое заклятье дает эффект отражения. И я этот самый эффект направил на пустую сторожку. Кто же знал, что там твой ненормальный панк окажется?! Да еще и умудриться во временную петлю попасть?

— Во временную петлю — это как?

— Откуда я знаю как? Я до появления Нарка вообще не знал, что эта временная петля существует. И только когда там застрял человек, пришлось с этим разбираться. Разумеется, без накладок не обошлось. Поэтому-то Нарк и оказался в данном мире позже тебя. И в таком виде.

— Да уж. Явление Нарка в семейных трусах произвело на меня неизгладимое впечатление. — рассмеялась своим воспоминаниям Варька.

— Надеюсь, ты никого больше в данное измерение закидывать не собираешься? — настороженно спросил у колдуна Рюрик.

— Ну уж нет! Мне вполне хватило твоей сумасбродной графини! У нас теперь и так непонятно что творится — народ поет рок-н-ролл, общается с гоблинами и ставит шекспировские пьесы…

— А по-моему весело! — улыбнулась Варька. — Я подумаю, подумаю, и еще что-нибудь из собственного измерения привнесу! Только мне туда сначала попасть нужно… Дней на несколько.

— Зачем? — удивленно поинтересовался Рюрик.

— Здрасте! А родителей я на кого кину? Мне еще нужно им как-то объяснить, где я умудрилась черта найти, чтоб за него замуж выйти… И потом — ты что, хочешь чтоб я институт бросила? У меня до защиты диплома всего полмесяца осталось! Я что, зря пять лет потратила?

— Так, ребята, всё, заканчивайте свои препирательства. — остановил семейную разбираловку Охрим. — Успеете ещё отношения выяснить. Лучше к гостям идите. У вас весь вечер ещё впереди. А я к себе домой направлюсь. И да, кстати, Рюрик, нагнись-ка поближе, я кое-что тебе на ухо скажу. — черт послушно наклонился. — На твоем месте я бы уже задумался над тем, какое имя нужно дать своему наследнику.

— Так я ж ещё не знаю кто родится. — озадаченно дернул бровью Рюрик. — Кому я имя подбирать буду?

— Я же тебе сказал — наследнику. — прошептал Охрим и медленно растворился в воздухе.

— Ха! — расплылся в довольной улыбке Рюрик, обнял Варьку, и они двинулись к ожидавшим их гостям.

Глава двадцать первая

(вместо послесловия)

Охрим устало опустился в кресло и прикрыл глаза. На самом деле никакие дела его не ждали. Ни встречи, ни переговоры, ни даже банальные звонки по телефону. Он просто не хотел оставаться на празднике. Тем более, плавно перешедшем в продолжение свадебной попойки. Охриму было слишком тяжело. Прежде всего — от ощущения абсолютного одиночества. Оказалось, что то величие, которого он добивался, сыграло с ним злую шутку. Его считали абсолютной величиной зла. Его боялись, перед ним трепетали, но… его вообще не воспринимали, как человека. Скорее — как некую силу, от которой не приходится ждать ничего хорошего. Даже к Рюрику, к этому наглому, самовлюбленному и амбициозному черту, окружающие относились гораздо лояльнее.

Охрим вздохнул. Чему он удивляется? Так было всегда. Все те многие сотни лет, которые он рвался к власти. Ему ведь не раз удавалось стать Властителем! Хитрым, богатым, могущественным и… всегда Темным. Сколько раз против него восставали, и он терял свою власть? Охрим клялся быть осторожнее, не закручивать гайки слишком сильно, и все-таки… и все-таки он опять чуть было не проиграл. Хорошо хоть вовремя успел уловить всеобщее недовольство фактом наказания Рюрика. И то только тогда, когда это недовольство начало принимать форму всеобщего неповиновения. А ведь все могло закончиться по-другому. Совсем по-другому. Так, как уже заканчивалось не раз и не два.