Варвар 2. Исступление

Болью по грудине полоснула жуткая мысль, что первого сына убил его друг, а второго - он сам. Рвано выдохнув, долбанулся затылком о стену, взревел зверем и глухо застонал.

Нет. Не умрёт сын. Он родится. Родится, несмотря ни на что.

- Пожалуйста, пусть он родится, - прошептал в темноту ночного коридора и, услышав в ответ лишь эхо чьих-то отдалённых шагов, закрыл глаза.

Может, врачам были дороги руки, может, осознали, что домик на берегу моря и отличная прибавка к пенсии - достойный вариант встретить старость, а, может, просто выполняли свой долг, но ребёнок выжил.

***

В горле пересохло, словно я не пила несколько дней, а самочувствие - будто с креста сняли. Так паршиво ещё никогда себя не чувствовала.

Машинально схватилась за живот. Маленький… Что с ним? Боли не было. Может, её и не должно быть? Или… Попыталась встать, но чья-то рука меня удержала. Марат.

- Ребёнок жив. Ляг и не поднимайся, пока тебе не позволит врач.

И разом, вместе с облегчением накатила слабость. Я упала обратно на подушку, повернулась к Хаджиеву.

Он был мрачен. Глядел на меня так тяжело, что невольно съежилась.

- Я…

- Замолчи, - оборвал меня на полуслове, вскочил со стула. Только сейчас обратила внимание, как сильно он злится. Об этом говорили как сжатые кулаки, так и нехороший взгляд, которым он время от времени награждал меня, шагая по комнате. - Чем ты думала? Почему не сказала мне раньше? - остановился рядом, упёрся рукой в спинку кровати и склонился к моему лицу. - По-твоему, я не должен знать о том, что ты носишь моего ребёнка?

- Прости, - прошептала, глядя в его тёмные глаза, зрачки которых заволокло пеленой гнева.

Я понимала Марата. И будь я на его месте, наверное, тоже злилась бы.

- Ты понимаешь, что я чуть не убил своего ребёнка?!

Не в силах отвести взгляд от бездонной чёрной пропасти, кусала губы и тихо плакала.

- Я не знала, как тебе сказать… Твои слова тем утром, когда я заговорила о детях, помнишь? Я боялась. Боялась тебе рассказывать.

Он рыкнул, выровнялся.

***

- Глупая женщина! Ты в своём уме?! Я сказал это, потому что был уверен - ты не можешь иметь детей! Чтобы не заморачивалась! Какая же ты глупая! По-твоему, я конченный ублюдок, уничтожающий младенцев?! Я собрался на тебе жениться, блядь! Нахуя мне убивать ребёнка?! - кулаком в стену до крови, чтобы хоть немного успокоиться. - Значит так, - выдохнул, закрыл глаза, загоняя зверя поглубже. - С сегодняшнего дня ты под моим присмотром. Это значит: из дома ни ногой без моего разрешения, наблюдаться будешь в клинике, которую я сам выберу. И не вздумай мне врать, Снежана. Никогда больше. Свадьба состоится сразу же, как только на это даст добро твой врач. Всё ясно?

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же его захлопнула. Правильно, Белоснежка. Самое время помолчать.

- Ясно?

- Да.

Только сейчас его отпустило. Но пришёл откат. Танком по нему проехался. Голова, казалось, вот-вот надвое расколется.

- Я приеду вечером. Отдохни.

- Марат! - она крикнула вслед, и он остановился у двери.

- Подожди… Побудь со мной немножко. Пожалуйста. Ты ведь не на заводе работаешь, можешь себе позволить, - уловил в её голосе улыбку, внутри сжалась пружина.

- Тебе нужно поспать. А у меня дела.

Врал. Нет у него никаких дел. И не будет теперь. Только одно. Беречь своего ребёнка.

- Но…

- Никаких «но»! Выполняй предписания врачей, а завтра я тебя заберу, - открыв дверь, обернулся. - Что-то ещё?

Она, видимо, почувствовала холод в его голосе, опустила взгляд.

- Как Виталик?

- С ним всё в порядке. Ты и так это знаешь.

ГЛАВА 12

Марат был молчалив, чем-то серьёзно загружен. Иногда бросал на нас короткий, задумчивый взгляд и снова возвращал его к окну, за которым весь вечер лил дождь.

- Скажи, малыш, давай. Ну же? - я битый час уговаривала Виталика сказать хотя бы одно слово, но он был непреклонен. Упрямо молчал, на что-то обидевшись.

А мне так хотелось услышать из его уст слово «мама».

- Он устал. Оставь мелкого в покое. Завтра разговоришь, - подал голос Марат, и Виталик тут же среагировал. С интересом уставился на Хаджиева. В глазах сына я видела восхищение, уважение, готовность слушать и слушаться. И это было приятно. Марат действительно будет хорошим отцом, ведь даже чужой ему ребёнок проникся.

- Хорошо. Пойдём, уложу тебя, - взяла малыша за руку, а тот вдруг накуксился, ткнул пальцем в Марата.

- Папа тоже идёт?

Услышав голос своего сына, я со стоном выдохнула, снова рухнула на диван, потому что подкосились ноги. Он говорил так, словно, как и все дети, болтает сутками напролёт без умолку. Он говорил! Причём все до единой буквы произнёс правильно.

Марат обернулся на нас, строго взглянул на меня и поманил Виталика движением руки, а тот радостно бросился к нему. Я же только и могла, что немо открывать и закрывать рот, как рыба.

- Ты сейчас поцелуешь маму и пойдёшь к себе. Ляжешь под одеяло и будешь ждать. Хорошо?

Сын кивнул, зашагал ко мне, а я не удержалась, схватила его за плечики и крепко сжала в объятиях.