Варвар-пришелец

– Ты достаточно намокла, чтобы принять меня? – спрашивает он, продолжая входить в меня пальцами. Я так намокла, что слышу, как двигаются его влажные пальцы, и киваю в ответ. Возбуждение нарастает, когда он прижимает головку члена к моей вагине, и я наклоняюсь вперед, собираясь с силами.

– Пожалуйста, прямо сейчас, – у меня такое чувство, будто я ждала своего мужчину целую вечность.

Он входит в меня, и я вскрикиваю, потому что это потрясающе. Сантиметр за сантиметром он погружает в меня свой восхитительный член, а я извиваюсь и вбираю его, полная решимости ускорить процесс. И в тот момент, когда я думаю, что растянута до предела и не смогу принять ни сантиметром больше, что-то упирается в мою задницу.

О Боже.

Это, должно быть, его шпора.

Нет слов, чтобы описать это удовольствие. Я вцепляюсь пальцами в меха и снова вскрикиваю.

Раахош пытается заглушить мои крики, но безуспешно, и когда он снова входит в меня, я не могу сдержать стоны. С каждым движением члена шпора проникает в мою задницу ровно настолько, чтобы свести с ума от вожделения. Меня накрывает безумный оргазм, и я кончаю, выкрикивая его имя. Каждый мускул моего тела сжимается вокруг Раахоша, и его пальцы впиваются в мои бедра. Он продолжает интенсивные толчки, а потом кончает.

Со счастливым вздохом я тянусь назад и держусь за него, пока он укладывает наши сплетенные тела на бок. Он покрывает поцелуями мою шею и плечо, и я прижимаюсь к нему, потому что чувствую странное возбуждение от того, что его член (и шпора) все еще погружены в меня. Я устала и тяжело дышу, но… даже несмотря на то, что у меня подкашиваются ноги, готова ко второму раунду.

– Моя пара, я думаю, тебе следует вести себя потише, раз уж мы собираемся ночевать здесь. Твои крики наверняка разбудили всех детей на другом конце пещер, – переживает Раахош.

– Да плевать, – отвечаю я, опьяненная удовольствием. – Если они хотят, чтобы нас не было слышно, пусть выделят отдельную пещеру, – потому что эта поза по-собачьи… ух! Свела меня с ума.

– Нам следует дождаться окончания изгнания, – Раахош кусает меня за плечо. – Ты уверена, что хочешь сделать это, Лиз?

С затуманенным эндорфинами сознанием провожу рукой по его волосам, пока он ласкает мою грудь.

– В позе по-собачьи? Я только «за». И как можно чаще.

– Нет. Уйти со мной и разделить мое изгнание.

Что за глупый вопрос.

– На сто процентов. Мне здесь нечего делать без тебя.

– Придется много работать. С увеличением племени у нас появились новые рты, которые нужно кормить. Мы будем охотиться без отдыха, пока не станет слишком холодно, чтобы выходить из пещер.

– Значит, будем охотиться без остановки, – отвечаю я. – Я люблю охоту.

Он проводит рукой по моему животу. Он плоский и, вероятно, будет таким еще довольно долго, если эта беременность действительно длится три года.

– Тебе лучше остаться здесь.

Я качаю головой.

– Неужели ты не понимаешь, Раахош? Ты – мое все. Ты – смысл моей жизни. Когда пришельцы похитили нас из привычного мира, я почувствовала себя… потерянной. Но с тобой я счастлива и снова обрела себя. Мы стали одним целым, – говорю я, касаясь его щеки.

– Моя пара, – бормочет он. – Моя Лиз. Мое все.

– Я вся твоя, – подтверждаю я, и это правда. И пусть эту планету заносит снегом, племя взвалило на нас всю тяжелую работу, а мы вынуждены спать в охотничьих пещерах…

Пока я с Раахошем, я счастлива.

Бонусный эпилог

Игры

Лиз

Сегодня утром Раахош в паршивом настроении.

Я окидываю его взглядом, когда мы уходим из племенных пещер, но понимаю, что он не хочет разговаривать. Не то чтобы это когда-либо меня останавливало. Но сейчас я стараюсь быть понимающей. Я знаю, что ему нелегко. Несмотря на то, что мы вместе, я никак не могу смириться с фактом, что эти придурки, которых он называет своим племенем, «изгнали» его за безобидное похищение.

Плохой пример для племени, бла-бла-бла… да к черту все это! Он мой мужчина, и когда ему грустно, я злюсь на всех, кто заставил его грустить.

Я протягиваю руку и касаюсь его, когда мы идем по заснеженным тропам. Он несет обе наши сумки, лук перекинут через плечо, в руке – копье. Я несу только свой лук, потому что Раахош, как настоящий пещерный человек, бьющий себя в грудь, настоял на том, чтобы я не перетруждалась. Мои руки свободны, и поэтому я толкаю его мизинцем, не получив реакции на первое прикосновение.

Раахош оборачивается ко мне без улыбки.

– Дай угадаю. Ты уже сожалеешь, что застрял здесь со мной, потому что знаешь, что я охочусь лучше тебя, а ты ненавидишь, когда тебе утирают нос.

Я ожидаю увидеть, как его губы изогнутся в улыбке, но он только протягивает руку и проводит по моей щеке.

– Я рад, что мы вместе. Вот и все.

Черт. Сегодня я не могу добиться от него даже намека на улыбку.

Меня так и подмывает обогнуть его и спустить штаны, просто чтобы посмотреть на его реакцию. Любую реакцию. Я не возражаю против гнева или недовольства. Я люблю его смех и поддразнивания.

Но мне чертовски неприятно видеть его грустным.