Варвары

В общем, было о чем подумать «небесному герою Аласейе». Например, о том, что Одохар, оказывается, даже среди «злокозненных» квеманов имел информатора. И о том, что простота здешней жизни – кажущаяся. По крайней мере та игра, которую ведет рикс, значительно сложнее и активнее, чем предполагал Коршунов. Просто Алексею позволяют видеть лишь незначительную часть процесса. Кусочек внешней оболочки. Даже герул Скулди наверняка куда более осведомлен о делах Одохара. Ясно одно: рикс – не только умный мужик, но и искушенный. Просто так ничего не делает. А о том, что делает, зря не болтает. Правитель. Хотя народу здесь – всего ничего. Тысяч десять, по коршуновским прикидкам. И все всех знают, что естественно при такой малочисленности, и живут патриархально, по прадедовским обычаям… Однако закулисная жизнь кипит вовсю. Ну да разве в численности населения дело? В обычной коммуналке на три-четыре семьи такие, бывает, интриги заворачиваются… Не любят люди жить просто. Скучно им. В жизни – как в науке. Это ведь только кажется, что в физике все по правилам-законам. Самый же вкусный для ученого кусочек – когда законы нарушаются. Вернее, уже написанные законы нарушаются. Когда в общей картине образуется неясность, щелочка. И сквозь эту щелочку можно за изнанку заглянуть… И новый закон открыть. М-да… Воистину познание есть змея, ловящая собственный хвост. И все же скучал Коршунов без своей родной кристаллографии.

Задумавшись, не заметил, как подъехал к бургу.

Ворота городка были гостеприимно распахнуты. Стражи – никакой. Хотя – от кого стража? От внезапного нападения? Так откуда оно возьмется, внезапное? Хоть и обширны окрестные леса, да вряд ли можно скрытно к бургу подойти. Наверняка в лесах этих у бурга наблюдатели имеются. Те же охотники… С другой стороны, сумели же они тогда внезапно напасть на квеманское городище? Но ведь бург полутора десятками не возьмешь, это ясно. А незаметно провести сотню-другую захватчиков – это уже сложнее.

Хотя, в принципе, можно. Выслать вперед дозоры, разведчиков. Подойти скрытно. А от ближайшего леса до бурга – всего-то километра два. Если верхом: три-пять минут хорошей скачки…

Тут все «стратегические» мысли вылетели из головы Коршунова, потому что он увидел Настю.

Конь запнулся – так резко Алексей дернул поводья.

– Славы тебе, Аласейа. – Она посторонилась, давая Коршунову проехать, да так неловко, что пошатнулась и едва не упала с настила в ров.

Не упала, успела ухватиться за ногу всадника, а всадник, наклонясь, поймал тонкое запястье с соскользнувшей к локтю змейкой золотого браслета.

– Прости, Аласейа, мою неловкость!

– Нет, это ты прости меня, Анастасия! – Смуглые пальцы женщины уже разжались, но всадник по-прежнему удерживал тонкую руку. – Я не очень хороший наездник! – Он улыбнулся.

– Разве воин может быть плохим наездником? – улыбнулась она в ответ.

– Там, откуда я родом, ездят не на лошадях, а на… – Алексей поискал подходящее слово, – колесницах. Огненных колесницах, – уточнил он.

Это не было враньем. Двигатель внутреннего сгорания как-никак.

– О-о-о! – поверила она или нет, неизвестно, но взглядом выразила восхищение. – По небу?

В общем его слова даже не прозвучали необычно. Здесь принято преувеличивать. Фантазировать, так сказать. В здешних байках побитые враги множатся и превращаются в шестируких великанов. Причем рост и количество рук напрямую зависят от возраста рассказчика и объема выпитого пива.

– И по небу, – кивнул Коршунов. – На больших колесницах. С крыльями. И не только воины – все. Даже дети. – Руки ее он так и не отпустил, но она словно и не замечала этого.

– Верхом?

– Нет, в чреве. Наши колесницы столь стремительны, что верхом не удержаться.

– В чреве? – Она задумалась. – Как на корабле?

– Примерно.

– Мне бы хотелось полетать по небу, – проговорила она застенчиво и совершенно по-детски затрепетала веками: огромные глаза в черной бахроме выгнутых ресниц.

– Может быть… – Коршунов бросил быстрый взгляд по сторонам: они были одни. Ни одного человека ближе трех сотен шагов, открытые ворота, пустая пыльная улочка…

– Может быть, когда-нибудь… – Он низко наклонился в седле и коснулся губами узкой мягкой ладони. – Анастасия… Настя…

Глава 21

Книва. Посвящение

Книва просидел в яме целую вечность. Совсем окоченел. Очень хотелось есть. А пить совсем не хотелось. Овида сказал: «Воду не пей. Плохая». Это он про ту воду, что в яме скопилась. Как будто Книва совсем дурак. Станет он воду пить, от которой мочой воняет! Сколько тут до Книвы сидело, воинское посвящение принимавших? И все в эту воду облегчались.

Книва вздохнул. А как хорошо мечталось, когда на капище ехали! Агилмунд, Сигисбарн, сам Одохар с дружиной, даже Травстила-кузнец. Еды привезли полные мешки, пива. По дороге еще свинью добыли, с поросятами…

Все на капище пошли, а Книву Овида-жрец за руку – да в лес. Глаза тряпкой завязал и до самого вечера по чащобам водил. Книва все ноги сбил сослепу.