Вас любит Президент

– Очень забавно, – заметил Лерой, снова наклоняя голову назад. – А что бы ты делал после этого?

– Не знаю. Но по крайней мере у человечества появилось бы время действовать, а не пытаться удержать то, что удержать нельзя в принципе.

– Хорошая мысль, – согласился Лерой. – Почему ты не баллотируешься в президенты? Я бы за тебя голосовал. Чисто развлекательный аспект твоего избрания того стоил бы.

– У меня нет политических амбиций, – сказал Ладлоу. – Политика так скучна. Есть что-то изначально порочное в попытке сохранять иллюзию власти.

Гвен потеряла сознание.

***

Сумерки. Джордж и я добираемся до Сен Дени – старинный городок, предместье Парижа. Улицы пустынны. В карете, в которой мы едем, есть миниатюрная печь, и угольки потрескивают в ней, поскольку сегодня холодно. Кучер останавливает карету у базилики. Я не хочу смотреть. Я бы лучше сидела бы просто рядом с Джорджем, ютясь и лениво его поглаживая. Ленивая томность – моя специализация. Джордж выглядывает и кивает мне. Дверь базилики открыта почему-то.

Джордж вылезает из кареты и оглядывает улицу – нет ли потенциальных свидетелей. Я глубоко вдыхаю, запахиваюсь плотно в плащ, выскальзываю из кареты, и бегу к двери базилики. Джордж заходит за мной.

Внутри темно. Джордж обо всем успел подумать – в его руке загорается свеча. Мы идем между гробницами, пока не натыкаемся на недавно возведенный пьедестал с мраморными коленопреклоненными Луи и Мари. Джордж оглядывает пьедестал, приседает у основания, и проводит рукой по поверхности.

Он говорит – «Идеально».

Я соглашаюсь. Я все равно думаю, что затея эта – нонсенс, но, чтобы угодить ему, говорю – «Начнем».

Он вынимает кинжал.

Он говорит – «Мое послание тебе, а твое мне. Так?»

Я киваю.

Он говорит – «Два слова. Каждый напишет два слова».

Я говорю что-то, мол, это замечательная мысль. Я просто ему потакаю, вы понимаете.

Он царапает что-то у основания пьедестала и затем передает кинжал мне. Я вдруг теряюсь. Я не знаю, что царапать, какие слова. Вдруг я вспоминаю, что Джордж сказал, что нужно написать первое, что придет в голову. Я сосредотачиваюсь, и вдруг в голове оказывается пусто. Так бывает, со многими. Некоторым, чтобы очистить голову от мыслей, нужно играть в азартные игры или заниматься хаотическим сексом. В моем случае – просто попытаться сосредоточиться. И все, никаких мыслей. Простой метод.

Я перестаю сосредотачиваться и позволяю мыслям, или что у меня там есть, поблуждать немного, и в голову приходят разные образы, большинство их связано с недавними приключениями – а слова не приходят. Внезапно я понимаю, что мой изначальный приезд из Версаля – идиотизм. Столько слухов о перевороте – все, конечно, говорилось шепотом, и люди делали большие заговорщические глаза, и все знали, что это произойдет через две недели. Я вдруг понимаю, что по моим собственным подсчетам все должно было случиться прошлой ночью, а потом понимаю, что все, не только я, считали дни, и что мой счет был неправильный. Я перепутала революционный календарь с традиционной системой, и на целых два дня обсчиталась. Так. Посчитай снова, Гвен. Внезапно я понимаю, что это – действительно слова, пришедшие мне в голову – «посчитай снова». Как раз два слова. Я становлюсь на колени у основания и царапаю их рядом со словами Джорджа.

Я говорю – «Готово».

Он берет у меня кинжал.

Он говорит, – «Что ж, Ваше Величество, вот, наверное, и все. Теперь мы, наверное, вернемся в нашу реальность – я в свою, а вы в свою».

Мы стоим и ждем. Ничего не происходит. Я начинаю улыбаться. Я ж не дура все-таки. Я понимаю что весь этот треп по поводу реальности и сновидений – просто вариант флирта. Джордж флиртует.

На улице шум. Мы с Джорджем идем к двери и смотрим. Сперва мне кажется, что это какая-то процессия, но затем я вдруг понимаю, что это полк на марше. Королевское знамя развевается на ветру, освещенное факелами, которые несут солдаты. Армия! Моя армия! Наконец-то они заняли Париж! Я волнуюсь. Я всегда очень привлекательна, когда волнуюсь. Я выхожу из базилики. Свобода, наконец-то! Теперь мне можно спокойно возвращаться в любую из моих резиденций. Я сделаю Джорджа … ну, не знаю … капитаном моей охраны, или генералом, или кем он хочет быть. Майор на вороном скакуне останавливается возле меня, опуская факел, чтобы разглядеть мое лицо, и вдруг кричит – «Да здравствует Королева!» Солдаты громоподобно откликаются. Несколько офицеров спрыгивают с коней и собираются возле меня. Меня ведут к карете. Я оглядываюсь через плечо, чтобы велеть Джорджу следовать за мной, но Джорджа нет. Это меня расстраивает.

Я говорю – «Подождите. Господа, подождите. Здесь был мужчина…»

«Да, Ваше Величество. Ждать нельзя. Пожалуйста, залезайте в карету».

Я забираюсь в карету нерешительно, и два офицера забираются за мной и, к моему удивлению, хватают меня и привязывают мне ноги к скобам у основания сидения. Я пытаюсь им врезать, но один из них хватает меня за руки и связывает их у меня за спиной. После чего я вдруг понимаю, что нет ни кареты, ни офицеров, а есть я, Лерой, и этот ужасный сумасшедший Ладлоу с пистолетом.

***