Васёк Трубачёв и его товарищи

Но Саша молча стащил с него рубашонку и, пока мать пробовала локтем воду, удерживал подпрыгивающего на кровати малыша.

— Расстроился, Сашенька? — спросила мать.

— Ещё бы… Товарищи на каток пошли, а я тут как банщик какой-то…

— Ну что же, иди тогда. Я сама как-нибудь, — вздохнула мать.

— «Сама, сама»! Давай уж скорей, что ли! — с раздражением сказал Саша.

Мать взяла у него из рук голого малыша:

— Иди!

— Да чего ты ещё! Знаешь ведь, что не пойду. Сажай лучше!

Через минуту Саша смотрел, как Витюшка ловит мыльные пузыри и, подняв из воды толстую ножку с короткими розовыми пальчиками, изо всех сил тащит её к себе.

— Смотри, смотри, мама! Он думает, это игрушка. Неужели и я такой был?

Глава 17

«СО СВОИМ ПРОФЕССОРОМ»

С утра гуляла по городу метель. Был конец марта. Этот сердитый месяц яростно нападал на прохожих, забивая снегом меховые воротники и шапки. Дул резкий ветер, и, хотя мороза не было, ребята прибегали в школу замёрзшие.

Грозный, весь засыпанный снегом, в широком тулупе и меховой шапке, стоял на крыльце, как дед-мороз, и, размахивая платяной щёткой, командовал:

— Наклоняй голову! Давай воротник!.. Эк, зима на тебя насела!.. Ну, беги грейся!

Русаков пришёл с Мазиным. Они встретились за воротами своего дома и шли вместе. По дороге Русаков упрекал Мазина, что тот уж слишком занялся учёбой:

— Тебе только подучиться сказали, а ты совсем в книгу носом зарылся. А тут у одних овчарка пропала… Я уже на след напал.

— Некогда мне чужую собаку искать! — буркнул Мазин. — Если б Сергей Николаевич вызвал меня да поставил мне хорошую отметку, а то он всё только с места меня спрашивает…

— Значит, так и будешь до конца года к Трубачёву шататься? А в землянку скоро вода затекать начнёт, что я там один сделаю?

— Говорю, некогда мне сейчас.

— Тебе всё некогда… У меня, может, отец скоро женится, а тебе и на это наплевать, — обиженно сказал Петя.

— Не женится.

— Почему это?

— А почему женится?

— Почём я знаю. Только он сам сказал: «Скоро к нам моя жена переедет, люби её», — неожиданно сообщил Русаков.

— Так уже, значит?

— Наверно, уже, — вздохнул Петя. — Теперь мне вдвое доставаться будет — от двух родителей сразу.

— А какая она? — забеспокоился Мазин. — Посмотреть надо. Хорошую женщину сразу узнать можно.

— Узнаешь её! Начнёт отцу на меня наговаривать. Ведь она мачеха. Читал сказку про Золушку? Ведь её даже на экскурсию во дворец не брали. Хорошо, ей фея помогла, а мне кто помогать будет?

— Обойдёшься без дворца, лишь бы не дралась она, — задумчиво сказал Мазин.

Петька растерянно заморгал ресницами и покрутил головой:

— Если вдвоём будут меня драть, так… ого!

— Вдвоём, вчетвером! Не морочь мне голову… При Советской власти таких мачехов нет!

— «Мачехов»? — засмеялся Русаков. — Неправильно говоришь.

— А ты не учи! — рассердился Мазин. — Сам небось ни одной речки на карте не можешь найти.

— Ладно, пускай я пропаду и чужая овчарка пропадёт, раз ты с географией связался, — сказал Русаков и, бросив товарища, пошёл вперёд.

В этот день последним уроком была география. На большой перемене Трубачёв подошёл к Мазину и сказал:

— Если вызовут тебя, не трусь. А чего не знаешь, говори прямо: не знаю.

Мазин кивнул головой. Он был расстроен ссорой с Русаковым. Печальное, вытянутое лицо товарища вызывало в нём раздражение и сочувствие.

«Мачеха у него там ещё какая-то…» — озабоченно думал он.

Сергей Николаевич пришёл весёлый, потёр руки и сказал:

— Весной пахнет! Сердится старушка-зима. Проходит её время. Конец марта!

В классе было чисто, уютно и тепло.

Дежурные Одинцов и Степанова старались вовсю. Они пришли в школу раньше всех, облазили все углы, вытерли пыль. Валя Степанова принесла из дому чистую, выглаженную тряпочку для доски.

А когда Одинцов ловко и красиво развернул перед учителем карту, Сергей Николаевич пошутил:

— Совсем как в сказке цветистый ковёр раскинул!

Одинцов сел. Учитель посмотрел в записную книжку и вдруг сказал:

— Мазин и Трубачёв!

Трубачёв вспыхнул и встал. Мазин сидел впереди. Он неловко вылез из-за парты, одёрнул курточку и, обернувшись к Трубачёву, сказал:

— Пошли!

Ребята фыркнули. Сергей Николаевич улыбнулся.

— Со своим профессором, — пошутил он.

Оба мальчика стали у доски.

Сергей Николаевич перелистал учебник географии.

Класс затих. Только Русаков беспокойно вертелся на парте, быстро-быстро обкусывая на левой руке ногти и не сводя испуганных глаз с товарища.

— Ну, Мазин, как теперь твои дела? — спросил Сергей Николаевич.

Мазин медленно повернулся к Трубачёву:

— Как мои дела?

Ребята снова засмеялись. Сергей Николаевич покачал головой:

— Я не Трубачёва спрашиваю. Ты мне сам отвечай, как ты чувствуешь: прибавилось у тебя знаний или нет?

Мазин пристально посмотрел на карту:

— Прибавилось.

— Выберешься ты теперь из Белого моря без посторонней помощи?

— Выберусь.

— Хорошо. А если мы тебя, скажем, из Ленинграда в Белое море пошлём?

— Поеду, — сказал Мазин и взял указку. — По Беломорско-Балтийскому каналу поеду, вот так… — Он проехал по каналу и остановился в Архангельске. — Есть. Пять суток потратил.