Васек Трубачев и его товарищи

– Распрямись, голубёнок мой! А то насядет горе, и не сбросишь его никак. Подыми голову, Митя! Не поддавайся, голубчик!

Теперь Митя нетерпеливо ждал конца совещания. Мирон Дмитриевич обещал ему поговорить с Николаем Михайловичем и решить вопрос, как искать ребят.

Время тянулось мучительно долго. Митя пробовал пройти в палатку, но часовой сердито загораживал ему вход:

– Ты ж комсомолец, а не сознаёшь. Приезжий человек тут присутствует, понятно это тебе?

В палатке решались важные дела.

– …Фашисты не должны догадаться, что отряд ушёл из этих мест. Нужно время от времени давать им о себе знать и здесь. Кого вы оставите для этой цели, Мирон Дмитриевич?

– Люди у меня уже намечены. Человек двадцать я оставлю здесь с Костей.

Костя, неловко улыбаясь, встал.

– Я им покою не дам! – усмехнувшись, пообещал он.

Николай Михайлович внимательно посмотрел на Костю и улыбнулся. От улыбки глаза его сразу потемнели.

– Я помню вас, товарищи. Мы встречались на пасеке у Ивана Матвеича.

– Встречались, – со смущённой улыбкой ответил Костя. – Мы с Митей Бурцевым приходили, с комсомольцем.

– Помню, помню! – кивнул головой Николай Михайлович и обернулся к Мирону Дмитриевичу: – Ещё кого вы решили оставить? Для связи с окрестными сёлами?

– Я думаю – Степана Ильича. Лучшего человека не найти.

– Правильно. А где находится семья Степана Ильича?

– Семья у него на хуторе. Жена с сынишкой ещё раньше к своей матери ушла, в Горлинку, а мать его была здесь, но вчера я её тоже туда отправил.

Николай Михайлович кивнул головой и сморщил лоб:

– А эта, другая женщина…

– Макитрючка? – подсказал ему Мирон Дмитриевич. – Эта у меня. Разведчица. Во всех операциях участвует. Боевая!

В палатку вошёл Степан Ильич и грузно опустился на табуретку:

– Там Бурцев ждёт не дождётся.

– Да, Митя Бурцев! Вы мне что-то хотели о нём рассказать?

Степан Ильич, сжав свои большие ладони, придвинулся к столу:

– Тут, Николай Михайлович, такая история с московскими пионерами…

Мирон Дмитриевич затушил в пальцах горячий окурок и подсел поближе:

– Да-да, это дело спешное!

Николай Михайлович внимательно выслушал короткую историю Трубачёва и его товарищей. Резкая складка легла на его лоб.

– Почему не вывезли своевременно? – отрывисто спросил он.

Степан Ильич начал объяснять.

– Позвольте… Трубачёв? Что-то я слышал о нём от Ивана Матвеича. – Николай Михайлович провёл рукой по волосам, нахмурился. – Это не тот рыженький мальчик, который кричал иволгой на пасеке, то есть сторожил нас? – спросил он вдруг с весёлой усмешкой.

– Он, он! – обрадовался Степан Ильич.

– Вспоминаю. Я его однажды встретил в селе.

Перед глазами Николая Михайловича встали длинная улица, плетень и вспыхнувший до ушей мальчик, уступающий ему дорогу…

– Ну что ж! Надо немедленно что-то предпринять. Где Бурцев? Попросите его сюда!

Степан Ильич заторопился к выходу. Николай Михайлович повернулся к Мирону Дмитриевичу:

– В Макаровке остались девочки. Где они там живут? Кто о них заботится?

– Они живут у моей жинки, как родные. Там и мои ребята, конечно.

– А-а, у Ульяны Леонтьевны? – Николай Михайлович покачал головой. – Вашу семью нужно перевести в другое село.

Мирон Дмитриевич постучал по столу пальцами, нахмурился:

– Куда я их переведу?

– Это мы сейчас решим. – Николай Михайлович снова заглянул в свою записную книжку. – Переведите в Семеновку. Там наши люди. Село стоит в стороне. Фашистов там нет, да и вряд ли они туда заявятся.

Мирон Дмитриевич развёл руками.

– Сделайте это немедленно! Я приказываю… – сухо повторил Николай Михайлович. – Оставлять их в Макаровке нельзя, да и не к чему – это опасно.

В палатку вошёл Степан Ильич. За ним протиснулся Митя.

– Бурцев, – сказал Мирон Дмитриевич.

Митя вытянулся, козырнул.

– Есть Бурцев!

Степан Ильич ободряюще кивнул ему головой. Коноплянко поднял глаза и снова опустил их.

– Ну вот. Я всё слышал, Бурцев, – сказал Николай Михайлович. – Мы с Мироном Дмитричем договорились. Командируем тебя на поиски твоих пионеров. Возьми верного человека и отправляйся. Доставишь их в отряд, а там мы постараемся их переправить через фронт. Понял?

– Спасибо, – дрогнувшим голосом сказал Митя. – Можно идти?

– Подожди. А с девочками как решим?

– В Макаровке только две девочки, я заберу их…

Николай Михайлович посмотрел на измученное лицо Мити, на мальчишескую шею, выступающую из выцветшей гимнастёрки, и улыбнулся:

– Ну, тебе виднее. Бери их всех. Мирон Дмитрия как-нибудь переправит. Ступай.

Митя вышел.

– Золотой хлопец! Нужный в отряде человек, – сказал Мирон Дмитриевич.

Николай Михайлович поглядел на ссутулившегося в углу Коноплянко.

– Товарищ, Коноплянко! – мягко окликнул он. – Мы хотим дать вам ответственное задание.

Коноплянко вскочил. На щеках его вспыхнули красные пятна.

– Я прошу послать меня в самое жаркое дело! – Голубые запавшие глаза его заблестели.

Николай Михайлович молча указал на табуретку:

– Сядьте, Коноплянко! Нам всем тяжело терять наших товарищей… Я понимаю вас…

Он положил руку на тонкие вздрагивающие пальцы Коноплянко. Степан Ильич отошёл в сторону. Мирон Дмитриевич старательно собирал в кучку рассыпанный на столе табак.