Васек Трубачев и его товарищи

Конечно, относительно пренебрежительного отношения к Елене Александровне отец был прав. И, хотя Алёша был уверен, что отец ошибся, считая Елену Александровну учительницей, он всё-таки чувствовал свою вину.

«Наверно, директор ему про кого-нибудь другого сказал…»

Самым неприятным для Алёши было то, что отец упрекнул его в хвастовстве. Кто мог пожаловаться отцу? Директор? А директору кто? Трубачёв? Или Елена Александровна?

Алёша вдруг вспомнил Трубачёва и вскипел от злости. Конечно, это он! Тишин давно предупреждал, что Трубачёв при каждом удобном случае называет его, Алёшу, хвастуном. Правда, Тишину не во всём можно верить, он и Петрусин никогда не будут его настоящими товарищами: они привыкли действовать исподтишка, а Алёша любит прямых и смелых людей.

Перед мальчиком, помимо воли, встало лицо Трубачёва с откинутым назад чубом и открытым, смелым взглядом. Сколько раз Алёша украдкой глядел на Трубачёва и, забывая об их вражде, чувствовал к нему непобедимую симпатию! Ещё тогда, в первую встречу у лесопильного завода, он почувствовал эту симпатию к незнакомому пионеру и даже сразу решил, что пойдёт учиться в ту школу, где будет Трубачёв. И чем сильнее было это необъяснимое чувство, тем глубже становилась обида. Алёша вспомнил, как в школе Трубачёв прошёл мимо, заложив руки в карманы, и, снисходительно улыбаясь, сказал:

«Мы здесь хозяева, а Кудрявцев – наш гость!»

Алёша вскочил и сердито зашагал по кухне. В тишине шаги его гулко разнеслись по дому. Генерал прислушался, отворил дверь в коридор и заглянул в кухню. Потом вернулся к себе и не тушил свет, пока не затихли шаги сына.

Глава 51

Разведка

Витя Матрос плохо спал эту ночь: сговор Кудрявцева с Тишиным не давал ему покоя. Слова «шесть человек», брошенные вскользь Кудрявцевым, не выходили из головы мальчика.

«Зачем ему нужны были шесть человек? И почему только шесть, а не вся бригада?»

Это казалось Вите подозрительным, а ранний час, назначенный для свидания, окончательно убеждал его в том, что тут дело нечисто.

Витя любил всё необычное и даже дома самые простые вещи облекал таинственностью. Если мать просила его выбросить в мусорный ящик битую посуду, то Витя выходил в палисадник вечером, рыл в кустах яму и, складывая туда черепки, представлял себя морским пиратом, зарывающим на пустынном острове драгоценный клад. Иногда его выдумки кончались плохо. В прошлую весну Витя едва не утонул, прыгая по льдинам на Москве-реке.

Сейчас Вите предстояло настоящее дело – разоблачить вероломный заговор Тишина и Кудрявцева.

Без четверти шесть, когда в доме ещё все спали, Витя Матрос вышел на улицу. Бескозырка, сильно сдвинутая набок, лихо торчала у него на голове, обнаруживая кончик красного приплюснутого уха. Полосатая тельняшка брата, перешитая заботливыми руками матери, ловко обтягивала мальчишескую грудь, а пояс с надраенной до блеска пряжкой снял на животе золотым якорем.

Пройдя несколько улиц, мальчик приблизился к школе и осторожно заглянул во двор. Там было пусто. Дом с закрытыми дверями и окнами казался безлюдным, ко второму этажу была приставлена лестница, на одной из ступенек болталось привязанное ведро с краской, которое, очевидно, забыли убрать на ночь. Вдоль участка чернели ямы, выкопанные для столбов, возле них белели сложенные штабелями штакеты. Нигде не было ни одного человека.

Витя пригнулся к земле и побежал на участок Кудрявцева.

Он обошёл все ямки, приподнял брезент, под которым прятали на ночь лопаты и ящики с инструментами. Взгляд его остановился на старой, рассохшейся бочке, перевёрнутой вверх дном. На этой бочке обычно лежали гвозди и молоток, а во время работы складывалась в кучу лишняя одежда. Витя потрогал ржавые обручи, раздвинул пошире щели между досками. Потом оглянулся, прислушался и полез под бочку.

«Разведка так разведка!» – сказал он себе, устраиваясь в своём тесном помещении и подбирая повыше острые коленки.

Вокруг стояла тишина. Витя прищурил один глаз и, выбрав щель пошире, вместе с бочкой повернулся к улице. По мостовой и тротуару торопливо шагали люди. Изредка с грохотом проезжал грузовик. Время шло… У Вити затекли ноги. Приподняв бочку, он высовывал ноги наружу и, пошевелив ими в траве, втягивал обратно.

Наконец на улице послышались знакомые голоса.

Витя насторожил уши и прильнул к щели. Во двор вошли несколько ребят. О чём-то советуясь, они остановились неподалёку от бочки, В то же время дверь дома хлопнула, и оттуда послышался голос Грозного:

– Что это вы, работнички, раненько поднялись нынче?

– Дело есть, – негромко ответил один из ребят.

Витя узнал голос Тишина и напряг внимание. Во двор вошли ещё ребята.

– Сколько всех? – спросил Тишин.

Петрусин пересчитал:

– С нами пять. Кудрявцев будет шестой. Витя от удовольствия щёлкнул языком.

– А что будем делать? – спросил один из ребят, облокачиваясь на бочку.

– Сейчас узнаешь, – таинственно ответил Тишин. На улице зашумела машина и, круто осадив у двора, остановилась. Из неё выскочил Алёша:

– Все здесь?.. Ну, поехали!