Васек Трубачев и его товарищи

Васёк рванулся на призыв, но вдруг остановился, круто повернулся спиной к играющим, присел на сложенные у забора брёвна и вытащил из кармана бумагу и карандаш.

Несколько любопытных малышей вприпрыжку подбежали к нему.

– Куда? Кыш отсюда! – грозно крикнул на них Васёк и, устроившись поудобнее, решительно написал:

«В ПОСЛЕДНЮЮ МИНУТУ

Ребята! Ничего нельзя делать в последнюю минуту, потому что торопишься и ничего толком не думаешь. Эту заметку я мог бы написать дома, а сейчас пишу на большой перемене. Последняя минута – самая короткая из всех минут, а сейчас я вспомнил, что мог бы о многом написать – о дисциплине, например. Но в школе уже звонок, а заметку я обещал дать во что бы то ни стало, и получилось у меня плохо. Давайте, ребята, ничего не будем оставлять на последнюю минуту!

В. Т р у б а ч е в».

Васёк решительно свернул листок и зашагал по тропинке.

– Одинцов, прими заметку, – не глядя на товарища, сказал он.

– Уже? – удивился Одинцов, вытирая шарфом мокрое, разгорячённое лицо. – Я так и знал, что ты пишешь! А мы тут пятых в угол загнали. Как окружили их со всех сторон – и давай, и давай! Сашка орёт: «Трубачёв! Трубачёв!» Слышал?

– Слышал… я на брёвнах сидел, – с сожалением сказал Васёк. – Сам себя наказал… да ещё написал плохо…

– Плохо? Посмотрим, – важно сказал Одинцов, пряча заметку. Он почувствовал себя ответственным редактором. – Плохо, так исправишь.

– Отстань, пожалуйста! Я и эту-то наспех писал, когда мне исправлять её? Не на уроке же! – рассердился на товарища Васёк. – Плохо – не бери. Вот и всё!

– С Митей решим, что брать, а что нет. Материала хватит, – независимо ответил Одинцов и, увидев Лиду Зорину, подошёл к ней.

Васёк уселся на свою парту и заглянул через плечо в тетрадку Малютина. Тот, глядя на картинку в книге, писал крупными буквами незнакомые слова.

– По-каковски это? – спросил Васёк.

– Немецкий у меня сегодня после школы. Я в группу хожу, пояснил Сева.

– А зачем это тебе? Ведь у нас английский учат.

– Немецкий тоже надо знать, – просто ответил Сева.

– Всех языков не изучить!

Сева хотел что-то возразить, но Васёк был зол и повернулся товарищу спиной.

«И зачем это я такую дурацкую заметку дал? Может, лучше назад взять, а то все надо мной смеяться будут. Пойти к Одинцову?»

Но к Одинцову он не пошёл, сомневаясь, что лучше: не выполнить обещание или осрамиться с плохой заметкой.

* * *

В пионерской комнате шла оживлённая работа. Ребята складывали по порядку номера журналов и подшивали «Пионерскую правду», чтобы передать в школьную библиотеку.

Васёк покрывал лаком рамку для стенгазеты.

«Вот это по мне», – думал он, с удовольствием макая кисть в густой лак.

Митя сидел за столом, просматривая заметки для стенгазеты.

– Это всё у тебя? – спросил он Одинцова, приглаживая пальцами светлые волосы. – Маловато, плохо шевелитесь!

– Многие только сегодня дали, – виновато сказал Одинцов. – Вот Лида Зорина дала заметку, и Трубачёв, и ещё несколько ребят… – Он подвинул к Мите новую пачку бумаг.

– А, ещё есть! – обрадовался Митя. – Давай, давай!

Нюра Синицына вбежала в комнату и, оттолкнув Одинцова, положила на стол вырванный из тетрадки лист.

– Вот, Митя! Я стихи написала, а Одинцов не берёт. Он думает, что если он редактор, так может распоряжаться. А стихи очень хорошие, мои родители даже в «Пионерскую правду» послать хотели!.. – затрещала, размахивая руками, Синицына.

– Стоп, стоп! – остановил её Митя. – Экая ты мельница!

– Вот она всегда так! – возмущённо сказал Одинцов. – Кричит только, а у самой голова ничего не работает. Вот прочти, что она тут написала.

– «Что написала, что написала»!.. – передразнила его девочка.

– Сядь и помолчи! – потянул её за рукав Митя. – Сейчас разберёмся. Я уже говорил тебе, Одинцов, что такие спорные вещи надо решать сообща.

Васёк оставил работу и подошёл к столу.

– Мы всей редколлегией проверяли. Тут она Лермонтова и Пушкина списала, да ещё сама между ними втёрлась! – сердито сказал он.

– Неплохо попасть в такое соседство! – засмеялся Митя. – Сейчас посмотрим, что у неё получилось. Он громко прочёл:

Уж небо осенью дышало,А я учёбу начинала.Взяла тетрадки и пошла,Так я учёбу начала.

– Тьфу! – не выдержал Одинцов.

– Вот он всегда на меня нападает! – пожаловалась Синицына.

– Да потому нападаю, что глупо! Противно…

– Потише, потише, – сказал Митя. – Плохо ведёшь себя, Одинцов! Так не годится: лишний спор заводишь и мне не даёшь прочитать до конца.

Одинцов замолчал.

Митя начал читать сначала: