…Ваш маньяк, Томас Квик

Рекомендации профессора Кристианссона по поводу «ксанола» и «геминиврина», похоже, не опираются на глубокие фармакологические знания (названия обоих лекарств написаны с ошибкой), а являются выражением пожеланий самого Квика.

— Я наверняка сказал ему, чтобы они не усложняли все это дело с ксанором, а давали бы мне столько, сколько мне нужно, — говорит Стюре. — Геминеврин — очень сильный и быстродействующий препарат. Эффект примерно такой же, как если выпить залпом стакан водки. Одна медсестра здесь, в Сэтере, как раз недавно рассказала мне, что я обычно пел ей песни после того, как принимал геминеврин. Это то же самое, что быть немного под градусом.

Кристианссон пишет также, что все обстоятельства, мешающие ТК сосредоточиться на том месте, где находится Тереза, необходимо устранить. Полицейские вопросы о явлениях и развитии событий в момент убийства необходимо оставить для более поздних бесед. Ибо во время выезда на место 11 июня цель одна — найти тайник.

Одним из отвлекающих моментов, волнующих Свена-Оке, является интерес со стороны журналистов, и он требует серьезных мер по борьбе с этим.

«Противодействовать освещению в средствах массовой информации. Оградить всю территорию, включая охрану с воздуха. Осознание присутствия СМИ отрицательно действует на сосредоточение».

В отличие от других реконструкций с участием Квика, этот выезд в Эрьескуген не записывался на видео — в соответствии с инструкциями Свена-Оке Кристианссона.

«Если это возможно, не следует снимать на видео ТК по пути к тайнику, — пишет профессор. — Это будет мешать ему сосредоточиться на Терезе».

В своем сознании профессор видит предполагаемое развитие событий — Квик приближается к тайнику.

«Таким образом, если ТК дойдет до места, он мог бы сказать сам: „Теперь я открою могилу“ или „Не поможете ли вы мне открыть ее… поднимите это, чтобы я мог почувствовать“».

Кристианссон считает, что обидно было бы оказаться не в состоянии открыть могилу, если удалось до нее добраться. Поэтому он предлагает следующее:

«Могут понадобиться инструменты, чтобы вскрыть уплотнившуюся землю, — например, что-нибудь, чтобы снять слой земли, тот же ломик, лопата или нечто аналогичное. […]

Если ТК дойдет до тайника (могилы), ему необходимо предоставить краткое личное время. Следует дать ТК возможность обнажить тайник самому или поручить это кому-либо другому (если он захочет) и затем дать ТК чисто физически прикоснуться к костям — например, к ребрам. Очень важно уважать в нем это стремление, чтобы он не испытывал по этому поводу никакого стыда.

В этой ситуации мы не будем задавать ему вопросы „почему“».

В книге «В голове у серийного убийцы» («Норстедт», 2010 г.) Кристианссон пишет, что сохранившиеся отдельные части тела помогают серийному убийце «снова пережить радостные моменты в произошедшем», что они «создают интимность и вызывают сексуальное возбуждение». По словам Кристианссона, части тела жертвы могут «использоваться как объекты для онанизма или как сатанические символы».

Учитывая такой предполагаемый сценарий, предложенное оцепление леса Эрьескуген, включая охрану с воздуха, кажется вполне адекватной мерой.

Однако этот следственный эксперимент будет развиваться совсем не так, как представлял себе профессор.

Утром 11 июля экспедиция стартует по направлению к Норвегии. Квик едет в микроавтобусе вместе с санитарами и Биргиттой Столе, чтобы не чувствовать ожиданий со стороны следователей. Следом едет машина, в которой сидят Анна Викстрём, Свен-Оке Кристианссон и Сеппо Пенттинен. Поначалу инструкции Кристианссона выполняются неукоснительно. Лекарства с собой, так же как кофе, бутерброды и сладости. Викстрём по ходу дела записывает, что происходит.

«На полпути был сделан короткий привал, где все подкрепились кофе с бутербродами. В 12.00 мы приблизились к Эрьескуген и въехали в так называемую территорию озера Ринген».

Мероприятие начинается в 13.20, происходит перераспределение пассажиров между транспортными средствами. В микроавтобусе управления криминальной полиции сидят Квик, Боргстрём, Столе, Пенттинен, Кристианссон, Викстрём, звукотехник, а на водительском месте — Хокон Грёттланд из полиции Драммена.

Движение происходит медленно, с остановкой у озера, которое было полностью осушено предыдущим летом. Караван движется дальше и проезжает еще одно озеро по левой стороне. «Томас Квик резко отворачивается от него и смотрит влево», — отмечает Викстрём.

Полицейский автобус ездит кругами в обширном лесу, и Квик реагирует приступом страха при виде возвышения. После долгих маневров машина останавливается, и Квик сообщает: «Все, теперь мы приехали».

«В 14.00 мы делаем перерыв на кофе у так называемых „ухабов“. Там Томас Квик проходит примерно 50 м от машины в сторону скалы, и ему приносят кофе прямо туда. Томас Квик отчаянно рыдает в одиночестве и ведет диалог с самим собой. Что именно он говорит, нижеподписавшейся не слышно, но у меня сложилось впечатление, что он рассуждает о том, что он на месте и что, возможно, пришло время».