Ваш мозг. Что нейронаука знает о мозге и его причудах

Тем не менее Юки повезло. Врачи обнаружили в левом полушарии его мозга гематому, но успели удалить ее. И после операции симптомы перестали преследовать мужчину. За тем лишь исключением, что ему стало сложнее изъясняться. По большей части Юки разговаривал как обычно: использовал глаголы, прилагательные, наречия и другие части речи. Но не существительные. Юки с трудом вспоминал названия предметов. Какое-нибудь дерево, ближайшая стена, собственная нога – он узнавал их, но не мог назвать. Неудивительно, что из-за этого ему было трудно выражать свои мысли.

Однажды Юки спросили, что такое ложка, и он ответил: «Что-то, чем мы берем еду и кладем себе в рот». Он мог воспользоваться ложкой, но самого слова «ложка» так и не вспомнил. А когда врачи показали ему изображение лошади, Юки сказал: «Это бегает в телевизоре по воскресеньям»¹.

Расстройство речи, настигшее Юки, называется номинальной афазией.

Термин «афазия» описывает речевые нарушения, вызванные травмами мозга, а слово «номинальный» происходит от лат. «имя, название». Номинальная афазия – одна из самых легких форм афазии. Люди с этим расстройством способны общаться, не называя предметы. Вместо прямых названий они часто используют описания, как Юки с лошадью. С помощью описаний, жестов и мимики человек с номинальной афазией способен передать общий смысл высказывания – особенно если говорит с тем, кто знает о его состоянии и в меру терпелив. Однако это расстройство мешает привычному укладу жизни: страдающие им люди постоянно ощущают себя так, будто нужное слово вертится на языке, но вспомнить его не получается.

Существуют различные виды афазии, соответствующие определенным нарушениям: начиная с трудностей в использовании частей речи и заканчивая неспособностью читать при сохранении навыка письма (человек способен написать предложение, но не может его прочесть). Отличительные черты каждой отдельной афазии позволяют понять, сколько информации мозг должен свести вместе ради успешной коммуникации. Даже если убрать одну составляющую, это приведет к множеству трудностей.

Выходит, речь – это не один навык, а целый их набор. Чтобы составить простое предложение в духе «Я пошел в магазин», необходимо найти в памяти блок с соответствующей тематикой, выбрать подходящие слова, вспомнить грамматику языка, с ее помощью сложить слова в предложение и запланировать движения целого набора мышц – губ, языка, голосовых связок, – чтобы произнести его. Происходящее напоминает работу оркестра, в котором главную партию играет мозг.

Владение языком во многом является самым впечатляющим умением мозга. С помощью языка мы не просто выражаем свои мысли – распространенно, искренне и разнообразно. Это позволяет незамедлительно отзываться на окружающий мир и передавать знания из поколения в поколение, как не способен ни один другой вид. Трудно представить, что было бы с человечеством, не умей оно разговаривать.

Тем не менее мы воспринимаем язык как должное. Когда вы в последний раз задумывались о том, что владеете невероятной способностью, благодаря которой можете по праву считать себя венцом эволюции? Которая позволяет сделать что угодно: как заказать обед, так и признаться кому-то в вечной любви?

Если вы такой же обычный человек, как и я, то редко задумываетесь о подобном. Большинство людей пользуется языком без особых усилий, не осознавая каждое слово (исключение составляют случаи, когда кто-то, например, пишет книгу – тогда придется поразмыслить над словами). Мы воспринимаем этот навык как нечто простое. Наш мозг будто создан, чтобы мы вовсю впитывали умение пользоваться языком, по крайней мере до 7 лет² (или, согласно некоторым исследованиям, до подросткового возраста или даже 18 лет³

).

К сожалению, впоследствии мозг сосредоточивается на особенностях лишь одного языка, с трудом осваивая новые. Невзирая на упрямство мозга (или благодаря ему), в зрелом возрасте мы знаем около 40 тыс. слов⁴, причем большинство из них выучили неосознанно.

Такие расстройства, как настигшая Юки номинальная афазия, показывают, насколько хрупки наши способности к языку. Внутримозговое кровоизлияние – или иные причины, по которым повреждается мозг – может в мгновение ока лишить человека навыков, которые он развивал всю жизнь. Но как бы афазия ни мешала жизни пациентов, она помогла нейробиологам выяснить многое о речепорождении и речевосприятии. Изучение пациентов с афазией заложило основу для современного понимания того, как именно мозг делает возможным общение при помощи языка.

Поль Брока и пациент по прозвищу Тан

В апреле 1861 г. в парижской больнице Бисетр 51-летнему мужчине сделали операцию на ноге, чтобы избавить его от инфекции, вызванной гангреной. Мужчину звали Луи Виктор Леборн, а хирурга, проводившего операцию, – Поль Брока.

Жизнь Леборна была непростой; он пришел в хирургическое отделение Брока, когда уже был на пороге смерти.