Ваш непонятный ребенок

— Умолкните! — патетически воскликнула я (мне нужно было любой ценой всколыхнуть ее, тогда достанется и Антону). — Как, по-вашему, могут выглядеть литературные склонности в семь или в десять лет?! В виде гениальных творений, выходящих из-под пера младшеклассника?! Мне смешно! А потом… потом он уже был сам уверен в том, что все это дурь и мальчишество. А это было вовсе не мальчишество, это была часть его жизни, его способ приспособления, обретения смысла. Вы отняли у него «блистающий мир», свернули в трубочку «алые паруса», а современная молодежная культура ему скучна. Он ее презирает. Поэтому он и читает фантастику и исторические романы, поэтому у него и нет друзей или тусовки. Вы знаете, о чем он шушукался в беседке со своим приятелем? Осмелюсь предположить — потом уточните у Антона, он наверняка помнит. Так вот, он рассказывал приятелю свои «прики», и тот слушал развесив уши. А потом приятель уехал, а к другим Антон уже не решался подойти со столь «никчемной» продукцией…

— Да, вы правы! — воскликнула мама. — Он говорил мне. То есть это Толик говорил. Он говорил: «Тошка всегда такие классные истории придумывает, прямо как по телику…» Но кто же мог подумать, что это так серьезно для него…

Все серьезно! Все серьезно, господа родители! Ничего неважного в жизни маленького ребенка, в жизни подростка нет. Это вам все кажется примитивным, глупым и мимолетным. Вы озабочены другими (очень серьезными!) вещами, и бабочка на цветке, глупая записка, вымазанная чернилами, оборванный хлястик — все это для вас не больше чем мелочи жизни. Для ребенка — все не так. За первые пятнадцать лет жизни он проходит огромный путь, с которым в последующей жизни даже нечего сравнить. И на этом пути важен каждый самый маленький перекресток…

…Дальше я работала с самим Антоном. Он легко вспомнил детские «прики» и даже с легкой улыбкой принес и продемонстрировал мне пожелтевший образец.

— Глупость такая, — оценил он. — Но тогда мне очень нравилось.

Говорить с Антоном по душам — это все равно что жевать вату пополам с картоном. Психотерапия тоже не годилась. Чтобы он еще глубже ушел в себя? От групповой терапии Антон категорически отказался. «У нас было в школе на психологии, — объяснил он. — Такая глупость!» Поэтому мы сочиняли с ним роман в стиле фэнтези. Там были драконы, прекрасные принцессы, отважные рыцари и еще много всего. И был главный герой, дурацкий нескладный юноша из дикого леса, который в конце концов стал королем, потому что он, единственный из всех, не имел никаких предвзятых мнений, не знал наверняка, что правильно, а что нет, и потому сумел объединить народы, истощавшие друг друга в междоусобных войнах. Но и королем он не остался. Когда все было кончено и в выдуманном королевстве установился мир, король неожиданно и тайно бежал из дворца, и никто так и не понял, куда он делся. Может быть, его убили недоброжелатели, но многие говорили, что короля видели то пастухом в предгорьях, то служителем маяка, то караванщиком, сопровождающим караваны с тканями и благовониями через смертельно опасную пустыню…

После одиннадцатого класса Антон решил поступать в колледж и учиться на менеджера по туризму. «Это не навсегда, — признался он мне. — Только маме не говорите. Я просто очень мало знаю, мало видел. Мне нужно многому научиться. Потом я решу…» А еще Антон стал посещать один из литературных семинаров и начал писать повесть. О чем — это секрет.

На прощание во время нашей последней встречи Антон протянул мне листок, на котором было написано несколько строчек. Вот они:

Тропой несозданных созвездий

Слепую связь установить

С заросшим ряской прудом мести,

Из воска идола слепить,

И растопить в слезах сражений,

В который раз забыв, что я —

Лишь отраженье в отраженьях

Ушедших мифов бытия…

Глава 4

Клава, которая не хотела жить

Девушка сидела на самом краешке кресла и смотрела на носки плюшевых «присутственных» тапок. Свои ботинки-луноходы она оставила в прихожей. На правой пятке зияла довольно приличная дыра, но Клаву это, кажется, не волновало. По крайней мере, сейчас.

— Клава, я хочу с тобой поговорить…

— Да, конечно… Только…

— Что — только?

— Я хотела сказать, что со мной уже говорили… уже работала, то есть уже работал психолог. Он… то есть она мне уже все объяснила…

— Что объяснила? — нешуточно заинтересовалась я.