Ваш Николай

Филипп выходит. Ночь бедна, убога.На перекрестках мерзнут патрули.Жизнь не злопамятна, и дальняя дорогаДрожит и не касается земли.Филипп кричит. Испуганная птицаСкрипит крылом и светится впотьмах.Патруль стреляет, воздух серебрится,И шторы отгибаются в домах.И месяц падает, и, видимо, светает,И нужно знать, и повторять помногу –Когда Филипп кричит, патруль стреляет,И все живые, вот что слава Богу.1994

* * *

Часы звонят, сердяся и пугая,Мужчина болен, кожа и скелет,

И женщина, как дерево, нагая,Переломившись, подает обед.Суп фиолетов, сельдь поет на блюде,Мужчина вилкой трогает укроп,И женщина, прикрыв рукою груди,Глядит в окно, как в мощный телескоп.Летает сор, вселенная безлюдна,Ветра гудят и ходят колесом.Мужчина дышит осторожно, трудно,И не сопротивляясь, видит сон.Он спит помногу, сон приходит часто –Как будто в доме танцы и кутеж,И он выводит женщину на чáрльстон,И со спины в нее вонзает нож.1994

* * *

И сестры, осмелев, выходят к полднику,

И пьют ситро, и утирают пот,И гость снимает со стены гармонику,И неаполитанскую поет.И как прибой накатывает ужин,Окно задето фосфорным огнем,И сестры полагают гостя мужем,И переодеваются при нем.1994

* * *

Ах, чайки кружатся над фабрикой,Слышится колокольный звон.Я беден, я вычищаю сточные колодцыВ термических залах.И первый подземный толчокЯ расцениваю как предательство,Я обнаруживаю прогорклый запах

Природного газа.Я обращаюсь к бегущим товарищам:«Который час, дорогие мои?»Они отвечали: «Прощай, Александр,Мы погибли, нам нужно идти».Они провидчески отвечали:«Ты распрямишься, станешь субподрядчик, Александр!»Я пританцовывал, обмирая от страха,Я не был Александром.1994

* * *

Камнями девочки играли в бриллианты,Заканчивалась Тридцатилетняя война,И словно перочинный ножичекПо мостовой катилась рыбья голова.Дальние овраги фосфоресцировали.Продовольственные склады тщательно охранялись.

Караульные исполняли комические куплеты,Как будто артисты.«О, Господи, – шепталися в домах, –Мы что-то не очень хорошо себя чувствуем.Мы, в сущности, наповал убиты,Как подсказывает сердце.Предназначения судьбы не применяются в точности,Отсюда страшная неразбериха.Мы перекувырнемся и станем Габсбурги,Нам хочется блистать, кощунствовать».На заставах еще постреливали,Свободные передвижения были запрещены.В войсках беспрестанно жаловались на самочувствие:«Мы не очень хорошо себя чувствуем».1994

* * *