Ваш покорный слуга кот

– Интересно противопоставление сладкого и горького, это в стиле приправ и специй. Здесь выражено самобытное мастерство Тофу-куна, я преклоняюсь перед ним, – восхищался Мэйтэй, посмеиваясь над честным человеком.

Хозяин неожиданно ушел в кабинет и вскоре вернулся оттуда с исписанным листком и, будучи в здравом рассудке, произнес:

– Мы имели удовольствие ознакомиться с творчеством Тофу-куна, а теперь я вас прошу высказать свое мнение о небольшом рассказе, который я вам сейчас прочту.

– Если это эпитафия Тэннэн Кодзи, то мы уже утроили свое внимание.

– Будь добр, помолчи. Тофу-сан, я сам далеко не в восторге от этой вещицы, послушайте хотя бы ради потехи.

– С огромным удовольствием!

– Кангэцу-кун, ты тоже заодно послушай.

– Можно послушать и не заодно. Не слишком длинно, надеюсь.

– Около шестидесяти знаков.

И Кусями-сэнсэй приступил к чтению собственного шедевра. «Дух Ямато! – воскликнул японец и закашлялся, словно чахоточный».

– Ошеломляющее начало! – похвалил Кангэцу-кун.

– «Дух Ямато! – кричит газетчик. – Дух Ямато! – кричит карманщик. – Дух Ямато одним прыжком перемахнул через море. В Англии читают лекции о духе Ямато! В Германии ставят пьесы

о духе Ямато».

– Да, это почище «Дитя Природы» будет, – многозначительно произнес Мэйтэй.

– «Адмирал Того обладает духом Ямато. И рыботорговец Гин-сан обладает духом Ямато. И аферист, и шулер, и убийца обладают духом Ямато».

– Сэнсэй, добавьте, пожалуйста, что Кангэцу тоже обладает.

– «Спросили: "Что есть дух Ямато". Ответили: "Дух Ямато есть дух Ямато", – и прошли, а через пять-шесть кэнов [139] внушительно прокашлялись».

– Великолепная фраза. У тебя литературный талант. Дальше.

– «Дух Ямато треугольный? Дух Ямато квадратный? Дух Ямато, как указано в названии, дух. А раз он дух – вечно колышется».

– Сэнсэй, все это очень интересно, но вам не кажется, что слишком часто повторяются слова «дух Ямато»? – заметил Тофу-кун.

– Согласен, – вставил Мэйтэй.

– «Все о нем говорят, но никто его не видел. Все о нем слышали, но никто не встречал. Возможно, дух Ямато одной породы с тэнгу».

Хозяин одним духом выпалил заключительную фразу и умолк.

Но шедевр оказался слишком коротким; слушатели не успели уловить основную его идею и ждали продолжения. Но сколько они ни ждали, хозяин не издал больше ни единого звука, и в конце концов Кангэцу-кун спросил:

– Это все?

– Гм, – коротко ответил хозяин. Ответ был весьма выразительным.

Как ни странно, этот шедевр не вызвал у Мэйтэя потока обычной болтовни. Мэйтэй лишь промолвил:

– Ты бы тоже собрал свои произведения в одну книгу, а потом посвятил бы ее кому-нибудь.

Хозяин согласился:

– Хочешь, тебе посвящу?

– Нет, благодарю покорно, – ответил Мэйтэй и молча принялся стричь ногти ножницами, которыми только что хвастался перед хозяйкой.

Кангэцу-кун спросил у Тофу:

– Ты что, знаком с барышней Канэда?

– Этой весной я пригласил ее на собрание нашего кружка, после чего мы подружились и теперь все время поддерживаем знакомство. При встрече с ней меня охватывает какое-то своеобразное чувство, под воздействием которого я с легкостью и удовольствием пишу стихи и песни. Вся любовная лирика в этом сборнике – а ее здесь много – обязана вдохновению, которое я черпаю из дружбы с прекрасным полом. Поэтому я должен от всей души поблагодарить эту девушку и, пользуясь случаем, решил посвятить ей этот сборник. Известно, что с древних времен не было поэта, который написал бы прекрасные стихи, не будучи связанным узами дружбы с женщиной.

– Да что ты, – ответил Кангэцу-кун, в его глазах заискрилась лукавая усмешка. И собранию пустомель бывает конец; огонь беседы постепенно угасал. Да и я не обязан целыми днями слушать их монотонную болтовню, поэтому я извинился и пошел во двор ловить богомолов. Солнце клонилось к западу, его лучи пробивались сквозь густую листву павлоний и ложились на землю яркими бликами, а на стволах самозабвенно стрекотали цикады. Возможно, к вечеру соберется дождь.

Глава VII