Ваше благородие (СИ)

— Господин подполковник, — ответил я, — вот когда Царь перестанет разгонять Государственную Думу и если власть его будет ограничена законами, то тогда можно вернуться к вашему предложению. А до этого всё это бесполезно. Чем больше отрубать голов у гидры революции, тем больше будет вырастать голов. Если гидру не подкармливать беднейшими слоями и обиженными правительством, то гидра сама исчезнет или станет настолько маленькой, что на неё никто не будет обращать внимания.

— Тихо вы, — оглянулся по сторонам жандарм, — вы про ограничения Самодержавия не вздумайте где-то сказать. Сами погибнете и невинных людей за собой потянете.

— Понял, — сказал я. — Разрешите быть свободным, Ваше высокоблагородие?

Скульдицкий кивнул головой, и я ушёл.

Ну что же, получил ещё одну медаль, как бы боевую. Через полчаса строевая подготовка на плацу. Собираюсь представить миру новую песню. Новая песня она здесь, а у нас она была написана в 1942 году поэтом Виктором Гусевым, а музыку написал композитор Соловьёв, сами понимаете, Седой. Я её долго вспоминал, возможно, что-то и переделал. Мы её две недели потихоньку разучивали в казарме. "Взвейтесь соколы орлами" это уже старинная песня, нужно что-то новенькое. Добавим огонька к городской сплетне.

Рота была почти вся на месте, за исключением караула. Все одеты тепло. Погода рождественская, лёгкий морозец, от песни никто не простынет.

Окна административного корпуса и окна учебных классов наполовину тоже выходят на плац.

Подаю команду:

— Рота, с места, с песней, шагом марш!

И пошло, да ещё на голоса.

Вдоль квартала, вдоль квартала взвод шагал,Вася Крючкин подходяще запевал.А навстречу шла Маруся не спеша,Ну раскрасавица-душа.Увидала Васю Крючкина она,Улыбнулась, точно полная луна.

А Василий понимает, что к чему, -Маруся нравится ему.Позабыла тут Маруся про дела,Повернула и за нами вдруг пошла.А наш Вася — он знаток сердечных ран, -Он разливался, как баян.Тут возникла эта самая любовь,Что волнует и тревожит нашу кровь.

Видим, Вася от волненья побелелИ снова песенку запел.Так мы пели, может, два иль три часа,Захрипели, потеряли голоса,Но не сдаёмся: в нас самих играет кровь,Мы стеною за любовь.Видит взводный, что плохи наши дела.Эх, Маруся, до чего нас довела!

Крикнул взводный: "Эту песню прекратить!"Ну, значит, так тому и быть.

Песня понравилась всем. В пятницу, когда рота шла на помывку в городскую баню, эту песню исполнили в городе, а в воскресном номере газеты "Губернские ведомости" был опубликован текст песни с указанием на моё авторство. Неудобно, но как мне кажется, что при небольшой коррекции прошлого будущее может стать не таким, каким оно стало. Возможно, что не будет той войны и не окажется, что поэт Виктор Гусев будет ярым сторонником массовых репрессий в СССР, а эта песня всё равно будет звучать на просторах нашей родины.

Глава 28

На Рождество мы собирались у Иванова-третьего в городской квартире. Я со своей ротой был на службе в Никольском соборе, а после этого поспешил домой, чтобы забрать МН и пойти в гости.

На праздник я приготовил салат оливье. Салат был модным в то время в столицах и потихоньку расползался по провинции. Я готовил по нашему рецепту, с колбасой и вместо майонеза была сметана с добавлением китайского соевого соуса. Консервированного горошка тоже не было по причине отсутствия такого в продаже.

Застолье прошло весело. То есть пришли, мужчины покурили в прихожей, обменявшись мнениями о церковной службе, кто и кого видел. Женщины накрывали на стол, ребятишки сновали под ногами. Как обычно. Затем сели за стол. Господь Бог не обидел нас и стол был не беден. Сели, выпили, закусили. Выпили, закусили под Рождество, за дам, за счастье в доме.

По причине того, что не было ни радио, ни телевизора, то мы развлекали себя сами. Сначала дети подготовили сценку на рождественскую тематику и получили за это аплодисменты и подарки, затем с номерами под гитару выступили МН и гостеприимный хозяин, затем принялись за меня и потребовали прочитать что-то такое, что ещё не публиковалось, чтобы присутствующие были первыми слушателями этого стихотворения.

Делать нечего, я встал и выдал из моего раннего: