Ваше благородие товарищ атаман

– Нестор Махно не расстреливал никогда заложников. И продовольствие ему крестьяне сами отдавали, когда он просил, – внезапно вклинился в разговор подъехавший на коне Сергей.

– О, надо же! А вы, юноша, откуда сие знаете, позвольте полюбопытствовать? – удивлённо спросил у Сергея Ростовцев.

Он как раз собирался взять из миски ещё один вареник, но когда услышал, как человек, назвавшийся дворянином, защищает Махно, его рука, что называется, повисла в воздухе.

– Ну, мы с братом поколесили по Екатеринославской губернии, с цирком выступали. И раньше тоже много где побывали. Везде селяне о Махно очень уважительно отзывались. А как он в прошлом году немцев и петлюровцев бил – любо-дорого было поглядеть. Да и Добровольческую армию изрядно потрепал. Не так ли, ротмистр? – улыбнулся Сергей.

– А вы, Александр, вы тоже поддерживаете вашего брата? – спросил Ростовцев Сашу.

– Теоретически Сергей прав – Махно хорошо воюет, и его проект анархистской республики очень интересен. Но только в теории. На практике я всё же отстаиваю идеи государственности, – ответил Саша.

– Позвольте узнать, какое именно государство вы предпочитаете? Монархию? Диктатуру пролетариата? Республику? – внезапно заинтересовался подполковник.

– У меня пока нет твёрдого представления на этот счёт. Пожалуй, для России наиболее приемлемой формой правления была бы конституционная монархия. Но Россия большая, и в данный момент здесь Украина… – начал было отвечать Александр.

– И как раз Махно наиболее органичен в своем стремлении к анархизму. То есть выборность власти снизу доверху, – перебил брата Сергей.

– Ладно, господа-товарищи-братья. Пока мы тут лясы точим, вы нас прямо к себе доставите, а нам потом назад пешком топать, – прекратил дебаты Васильев.

Васильев и Мамочкин слезли, причём Пётр прихватил с собой «льюис», а Василий – винтовку и револьвер.

– Прощевайте, господа хорошие. Дай Бог, не свидимся больше. Ни в плену, ни в бою, – Васильев шутливо поклонился и, взяв винтовку за ремень, кивнул напарнику. Мамочкин взвалил тяжелый ручной пулемёт на плечо, тоже повернулся, чтобы идти вслед за ним.

– Ну, что ж, удачи вам, господа… то есть товарищи, – подполковник Молчанов улыбнулся. – Теперь уже мы с вами, так сказать, не товарищи. Хотя не скрою, мне было бы чертовски жаль встретиться с вами в бою. И жаль, что такие умелые солдаты воюют против меня, а не рядом со мной.

Тачанка снова тронулась. И в этот момент внезапно заговорил Сергей.

– Разрешите, господа, и мне откланяться. Я ухожу с ними.

От удивления подполковник даже не смог вымолвить ни слова и снова остановил лошадей. Но тут внезапно раздался звонкий голос юнкера Нечволодова:

– Как вы можете? Вы же дворянин! А как же ваш брат? Вы что, будете воевать за красных? А он?

– А я остаюсь с вами, – улыбнулся Александр. – У нас с братом наблюдаются идеологические разногласия, хотя мы оба являемся патриотами России. Не красной, белой или какой-то там серо-буро-малиновой, а единой и неделимой. Просто есть разные пути достижения этой цели, и мы идём к этой цели разными дорогами.

Молчанов очнулся, тряхнул головой и удивлённо произнёс:

– Я, конечно, понимаю, что гражданская война – это когда идёт раскол внутри одного народа. Но когда брат на брата… Не понимаю.

Сергей тоже улыбнулся.

– Вы, господа, сейчас не поймёте. Трудно это сразу осознать. Одно вам скажу: не будет у нас брат на брата. И потому мы сейчас и разделяемся, чтобы не было этого в истории России. Потому что нет правды белых или правды красных. Правда – она одна. И, возможно, она где-то посередине. Вот мы и будем её искать. Каждый – со своей стороны. И где-то там мы встретимся. Честь имею, господа.

Сергей отсалютовал саблей, которую успел где-то подобрать, и тронул коня. Через минуту он догнал шагавших красноармейцев и поехал рядом с ними, что-то им рассказывая.

– Ну, что ж, господа, а теперь я могу удовлетворить немного ваше любопытство перед тем, как мы появимся в расположении армии генерала Деникина, – сказал Александр.

Глава десятая. Юнкер Нечволодов

Летом 1919 года центр вооружённой борьбы двух сил – большевиков и так называемого Белого движения – переместился на Южный фронт. Повсеместные крестьянско-казацкие восстания дезорганизовали тыл Рабоче-Крестьянской Красной армии. Особенно большой размах имело восстание атамана Григорьева и Вёшенское восстание на Дону. На их подавление были брошены крупные силы красных. Но солдаты-красноармейцы неохотно воевали с повстанцами, которые в основном были крестьянами и казаками. Красная армия терпела поражение за поражением и откатывалась все дальше на север. Все белогвардейские войска на юге были объединены в Вооружённые Силы Юга России под командованием Деникина, в состав которых вошли: Добровольческая, Донская, Кавказская армии, Туркестанская армия и часть Черноморского флота. В создавшихся благоприятных условиях Добровольческая армия разгромила противостоявшие ей силы большевиков и вышла на оперативный простор.