Ваше благородие товарищ атаман

– Александр Александрович, но как сие возможно? Вам же только шестнадцать годков, а вы обладаете такими познаниями… И ведь это нельзя объяснить только вашим даром предвидеть грядущее. Вы не можете всего этого знать… Это невозможно. Нет, я не сомневаюсь в том, что вы сейчас рассказали, но я не понимаю, откуда у вас все эти сведения?

Саша колебался. Сказать всю правду генералу – это означало поставить на карту всё. А если он не воспримет эту правду? Если подумает, что он – сумасшедший? Или того хуже – авантюрист? Шпион? Да что угодно может подумать человек из этой эпохи, если ему вдруг начать рассказывать про переходы во времени и прочие фантастические сюжеты, которые здесь пока выглядят как чудеса. Наверное, пока это возможно, надо всё же поддерживать именно версию чудесного происхождения всех этих его способностей. А там видно будет…

Он подошёл к Деникину.

– Антон Иванович, не волнуйтесь вы так. Давайте присядем.

Он жестом указал командующему на кресло, дождался, когда тот сядет, и присел на другое кресло сам.

– Я ведь вам уже говорил, что не знаю, откуда у меня появился этот дар. Просто я вижу, скажем так, сны, в которых мне какой-то голос говорит о том, что будет и что было. И всё это как будто бы отпечатывается в моей памяти. Мне теперь достаточно только пожелать – и у меня перед глазами возникает будто бы газета какая. Или просто отпечатанный текст типографским способом. Вот буквы возникают, слова – понимаете? Любая справка о количестве войск, потерях, любая карта на любом направлении. Мне достаточно только подумать о чём-то, как сразу я получаю всю нужную мне информацию. Я это заметил после того, как началась война. И долгое время изучал эти свои способности. Потому я и решил вернуться в Россию, чтобы свой дар использовать на благо Отечества. Поэтому вы, Антон Иванович, просто располагайте мной, ну, как в той сказке про Емелю, помните? «По щучьему велению, по моему хотению…»

Деникин расхохотался:

– Умеете вы, юноша, разрядить обстановку. Не перестаю вам удивляться. Я в 16 лет, поступив в Киевское пехотное юнкерское училище, был совершеннейшим лоботрясом. Хотя, не скрою, армия меня приучила к дисциплине и вооружила трезвым расчётом. Потому я сейчас все свои вопросы и всё своё удивление стараюсь обуздать. Раз уж у меня в руках появилась такая волшебная щука!

Он вдруг подмигнул Саше и разгладил свои усы и бородку клинышком. Внезапно он напомнил Юрьевскому доктора Айболита. Причём Саша только сейчас заметил это поразительное сходство, поэтому и улыбнулся. Деникин заметил его улыбку.

– Да-да, Александр Александрович, не улыбайтесь. Я, конечно, верю в милость Господа нашего, но ваше сравнение со сказкой писателя Афанасьева меня позабавило. Надеюсь только, что я не такой уж Емеля дурак, как в той сказке писано.

Теперь расхохотался Саша:

– Помилуйте, Антон Иванович, что вы такое говорите? Вы же не ждали милостей ни от Бога, ни от судьбы. Как там поют большевики? «Никто не даст нам избавленья, ни Бог, ни царь и ни герой»? Вот и вы с Лавром Георгиевичем Корниловым и Михаилом Васильевичем Алексеевым, когда только создавали Добровольческую армию, когда совершали свой знаменитый Ледяной поход и водили в атаки своих офицеров, вы же не уповали только на милость Божью? Вы воевали за своё Отечество. Вот и сейчас вы просто исполняете свой долг. Не за чины и награды, не так ли? Эх, Антон Иванович, вы себе не представляете, как это ценно! И как жаль, что в будущем я вижу, что такие люди, как вы, останутся в меньшинстве…

Саше стало немного грустно. Ему вспомнилось, что творилось с армией после распада Советского Союза и во что она превратилась на Украине.

«Знал бы генерал, как в моё время военные легко предавали свою Родину и своих солдат, как воровали, как торговали оружием, причём даже с теми, с кем воевали… Понятие чести таким вот типа военным совершенно незнакомо! А уж про идею можно вообще забыть – в будущем там родина, где больше платят и сытнее кормят…»

Деникин, увидев, как на мгновение изменился в лице его собеседник, позвонил в колокольчик. Открылась дверь, и появился адъ ютант главнокомандующего капитан Дружинин.

– Господин капитан, прикажите принести нам чаю, да покрепче.

Адъютант кивнул и вышел. Генерал продолжил, обращаясь к Саше:

– Что-то у меня глаза слипаются, надо встряхнуться. Не высыпаюсь, думал, что только во время наступления так, а сейчас затишье, но столько дел навалилось по устройству тыла и административные вопросы… О чём это я? Ах да! Что это у вас, голубчик, за упаднические настроения? Вы иногда говорите о будущем совершенно в мрачных тонах. Вы же сами мне сказали, что будущее можно изменить. Так что выше голову, господин прапорщик!

Саша грустно улыбнулся и кивнул: