Ваши мысли (СИ)

  'Часовой должен бдительно...' - Когда-то я всё это знал. Устав касательно караульной службы мы были обязаны выучить наизусть и выдавать без запинки даже во сне. Нам даже иногда выделяли время, чтобы мы его учили. Естественно этого времени нам не хватало и естественно приходилось доучивать урывками в редкие свободные минутки. Или делать вид, что доучиваем, а самим в это время дремать одним глазом. Как говорил один сослуживец: 'Спатьспатьспатьспатьспать!'. Именно так, без пробелов. Потому как времени на сон было еще меньше чем на зубрёжку устава. Кто знает, может быть именно поэтому служба в армии кажется такой бесконечно долгой. Ведь всем известно, что она идёт лишь тогда, когда солдат спит. А он, как я писал выше, почти и не спит.

  Но не всё так мрачно. Солдат ведь существо изобретательное, а российский солдат - тем более. Поэтому (чего уж греха таить), спали мы на посту. Конечно, сейчас "знающие" люди, которые что-то где-то когда-то слышали или читали мне начнут возражать, мол часовой обязан каждые двадцать минут отзваниваться в караулку и докладывать о состоянии вверенного для охраны объекта. Возразят и будут правы... В теории.

  А на практике от этого наверняка нужного дела нас отучили сами отцы-командиры. Ох уж эта практика - критерий истины. Кажется, после третьего ночного доклада меня капитан послал так далеко и так надёжно, что о докладах я забыл до конца службы. Так что спалось на вышке часового вполне себе сносно. Один был минус - нужно было вовремя проснуться.

  Обычно отдыхающий с караулки звонил и предупреждал, что смена вышла, но надеяться на это стопроцентно было нельзя. Бывало, что и связь не работала. Огрести можно было по полной. Но ничего, организм, благодарный за лишние минуты сна просыпался вовремя. Впрочем, этих кратких ночных дрём было тоже недостаточно. Часть у нас была небольшая и после отбытия 'дедов' на гражданку, от роты охраны остался пшик да маленько. Вместо положенных 'сутки-трое' мы торчали на жаре и ветре с точностью до наоборот. То есть, трое суток мы несли караульную службу по установленному графику (двое часов на посту с автоматом, два часа в караулке на связи, два часа отдыха) и лишь сутки мы проводили в казарме. Мир свёлся к крохотному пятачку, состоящему из замкнутого небольшого помещения караулки, трёхсотметровой тропинке и склада за колючей проволокой с двумя вышками, соединёнными между собой помостом с металлическими глухими перилами.

   С таким графиком службы спать хотелось постоянно. Спать хотелось даже больше, чем есть. Поэтому не мудрено, что однажды, проходя по помосту между вышками в дневное время суток - я заснул. Если бы мне кто-то до армии сказал, что можно заснуть днём на ходу, я бы не поверил. Рассмеялся. Возможно обидел бы человека, назвав лжецом. Но я прекрасно помню, что было тем жарким июльским днём. Себе я верю.

  Очнулся я, лишь упёршись касковым лбом в крупную металлическую сетку, которая арочным сводом нависала над помостом, связывая перила в единую конструкцию. Вот где тоже небо в клеточку. Но это лирика. Несколько кругов бегом вокруг склада придали организму необходимый тонус, чтобы дотянуть до смены.

  А чтобы жизнь мёдом не казалась, нашу службу однажды решил проверить особист. Мне так кажется, что это был единственный в части человек, который всё делал по уставу. Не скажу что это плохо, устав как бы и придуман для того, чтобы нормализовать армейскую жизнь, исключить дедовщину и всё такое прочее, но зачастую благими намерениями... Дальше продолжать? Так вот, картина маслом. Лето. Ночь. Небо затянуто тучами и темнота вокруг стоит такая, что кажется осязаемой. Звонок. С караулки сослуживец предупреждает, что к складам с проверкой отправились лейтенант с особистом. Стою, жду, судорожно пытаясь вспомнить, как в таких случаях должен поступить караульный. Кажется, вспоминаю. Слышу шуршание гравия в темноте за периметром.

  - Стой, кто идёт? - Всё по уставу.

  - Начальник караула и майор имярек. (прости, майор, не помню твоей фамилии) - Раздаётся из темноты.

  - Начальник караула ко мне, остальные на месте! - Направляю автомат в темноту по направлению голоса и снимаю с предохранителя.

  В свет надвратных фонарей входит начальник караула. Вроде бы и лицо не зелёного оттенка, вроде бы и глаза не расширены, а я нутром чую - боится. Я не осуждаю военного, даже сочувствую. Оказаться на прицеле по сути малознакомого человека это не хрустящие рогалики в магазине воровать. Вдруг я сейчас затвор передёрну и поминай как звали? В общем, всё тогда закончилось хорошо. Запустил начальника караула, а после и особиста с лицом, тоже далёким от безмятежного.