Василий Гроссман в зеркале литературных интриг

Справедлива ли была «резкая критика» – не сообщается. Ясно только, что и дальше не все складывалось благополучно: «В 1952 начинает печататься роман Г[россмана] “За правое дело” (неоконч[енный]), в к[ото]ром автор стремится осмыслить историч[еское] значение Великой Отечеств[енной] войны. Роман задуман как широкое полотно, воссоздающее борьбу сов[етских] людей против фашизма, борьбу гуманистич[еского] революц[ионного] начала с силами человеконенавистничества, расизма и угнетения. В романе доминирует мысль о народе, выносящем на своих плечах всю тяжесть защиты родной земли. Война предстает здесь в ее конкретности, от событий историч[еского] масштаба до небольших в сравнении с ними эпизодов. В житейском будничном обиходе автор раскрывает душевный мир сов[етских] людей, всем своим складом противостоящий механизированно-злобной агрессии гитлеровцев. В романе явственно звучит излюбленный Г[россманом] мотив неизменного превосходства высоких и чистых человеч[еских] побуждений над жестокостью и корыстью. С большой худож[ественной] силой показывает писатель, как защита правого дела дает моральный перевес сов[етским] бойцам. Первая часть романа Г[россмана] встретила противоречивые отклики – от безоговорочных похвал до упреков в искажении картины войны».

Интонация статьи, да и приведенная в конце библиография подсказывали читателям, что позже «упреки» признаны несправедливыми. Так, перечень критических откликов на спорный роман содержит лишь опубликованные в 1953 году. Ну а в списке основных публикаций Гроссмана указано: «За правое дело, ч. 1–2. М., 1954».

Подразумевалось, что переизданием 1954 года дезавуированы все отрицательные отзывы о «первой части». А потом еще и две другие опубликованы.

Отсюда следовало, что критиковали только первую часть трехчастной книги. К остальным не было претензий. Только вот роман остался «неоконченным».

Использование такой характеристики, как «неоконченный», вполне закономерно. Не раз в периодике до ареста рукописей анонсировалось продолжение романа «За правое дело» – «Жизнь и судьба». Причем указывалось, что публикацию второй книги дилогии готовит журнал «Знамя»[5].

Из энциклопедической же статьи следовало, что вторая книга постольку не издана, поскольку автор не успел ее завершить. И можно было догадаться почему: «В последние годы Г[россман] опубл[иковал] ряд рассказов в журналах».

Стало быть, не только романом занимался, потому и окончить его не успел. Ну, а в списке основных гроссмановских публикаций – сборник «Старый учитель. Повести и рассказы, М., 1962».

После обыска сборник был издан. Таким образом, коллегам-писателям, знавшим об аресте романа, напомнили еще раз, что статус автора не изменился – официально.

Загадки и разгадки

В 1970 году западногерманские журналы «Грани» и «Посев» опубликовали главы до той поры неизвестной повести Гроссмана – «Все течет…». Она была воспринята как безоговорочно антисоветская и вскоре отдельным изданием вышла[6].

Резонанс в эмигрантской среде поначалу оказался невелик, а на родине автора будто ничего и не заметили. В 1972 году новую статью Мунблита о Гроссмане поместила Большая советская энциклопедия. Тоже вполне комплиментарную, только не сказано, что роман «За правое дело» – «неоконченный»[7].

Главы романа «Жизнь и судьба» печатались в эмигрантской периодике с 1975 года. Тогда же об аресте рукописи впервые сообщил А. И. Солженицын – в книге воспоминаний «Бодался теленок с дубом»[8].

Более подробные сведения вскоре предоставлены Б. С. Ямпольским. В 1976 году парижский журнал «Континент» поместил его статью «Последняя встреча с Василием Гроссманом (Вместо послесловия)»[9].

Казалось бы, публикация глав арестованного романа должна была стать весьма заметным событием. Но опять невелик резонанс в эмигрантской прессе, а на родине автора вновь словно и не заметили ничего.

Полностью роман впервые напечатан в 1980 году швейцарским издательством “L'Age d'Homme” («Возраст человека»). Публикаторы – советские эмигранты С. П. Маркиш и Е. Г. Эткинд – указали в предисловии, что текст подготовлен на основе рукописей. Не сообщалось только, как удалось их раздобыть[10].

В эмигрантской среде резонанс был опять невелик. Даже полное издание словно бы игнорировалось[11].

Однако в том же 1980 году опубликован перевод на французский язык. Четыре года спустя книга переведена на итальянский и немецкий. Тогда же выпущено первое англоязычное издание в Лондоне. В следующем году появилось и нью-йоркское[12].

Популярность книги росла быстро. Восхищенные рецензенты, сравнивая автора с Л. Н. Толстым, утверждали, что «Жизнь и судьба» – один из «величайших романов XX века»[13].

Но по-прежнему читатели не знали, как издатели добыли источники текста. Впрочем, такой вопрос и не принято было обсуждать в печати. Случай не беспрецедентный, подразумевалась инициатива кого-либо из друзей и знакомых, а угадывать имя – все равно, что донос в СССР послать.