Василий Теркин после войны

Ходит сторож, носит грозноДулом книзу ружьецо.Ночью на земле колхознойСторож — главное лицо.Осторожно, однотонноУ столба отбил часы,Ночь давно. Армяк суконныйТяжелеет от росы.И по звездам знает сторож, —По приметам, как всегда,Тень двойная станет скороПроходить туда-сюда.Молодым — любовь да счастье,Хороша соседа дочь!Провожает Тёркин Настю,Провожаются всю ночь.Проведет он до порога:— Ну, прощай, стучись домой…— Нет, и я тебя немногоПровожу, хороший мой…И доводит до окошка:— Ну, прощай, хороший мой…— Дай и я тебя немножкоПровожу теперь домой…Дело близится к рассвету,Ночь свежеет — не беда,— Дай и я тебя за это…— Дай и я тебя тогда…Под мостом курлычет речка,Днем неслышная совсем.

На остывшее крылечкоОтдохнуть старик присел:— Что мне шляться влево-вправо?Что я буду сторожить?От кого? И кто дал правоНе давать народу жить?Чудаки! Голодным детямМать картошки накрадет…Это ли зовут на светеВоровством? — Свое берет.Вор один — в Кремле удавомОзирается кругом,Воровство назвал он правом,Справедливость — воровством.Сторожить меня поставил,Самому чтоб больше взять —Займов, взносов да поставок, —А народу голодать.В небе звезды, словно свечки,Тихо светят. Тишина.На остывшем на крылечкеДеда тень едва видна.Свесил голову, как птица,Ружьецо у ног, как кол.— Что-то, дед, и мне не спится, —Тёркин к деду подошел.— Ну, садись. А мне привычно.Тем и должность хороша:Ночью обо всем отличноМожно думать не спеша.

О земле, забытом Боге,О скитаниях людей,О своей, твоей дороге,О судьбе твоей, моей.Позабыт порядок древний,Жизнь, конечно… Да не та…Правят нынче на деревнеСуета да маята…Посох вырезать бы крепкий,Сто рублей в пиджак зашить,И пойти, как наши предки,По Руси, покуда жив.По окольным по дорогамОбойти Россию всю,За народ просить у БогаНа молитве где в лесу.Горе всякое сносили —Завещал терпеть Иисус…Не один же я в РоссииВерен Богу остаюсь.Где-нибудь тропой ночноюСтарец с посохом бредет.Мы вот здесь сидим с тобою,Говорим, а он идет.А дорог на свете много,Пролегли и впрямь и вкось,Ходят люди по дорогам,Жаль одно, что ходят врозь.В небе вспыхнула зарница.— По весне слыхал о том,

Как пошел через границуЧеловек один пешком.И идет, поди, далече,Без куска, один, как перст,На войне был искалечен,А обижен властью здесь.По лесам идет, по тропам,По долинам древних рек,Пробирается в Европу,Как из плена, человек.Он идет тропой глухою,Смерть повсюду стережет.Мы вот здесь сидим с тобою,Говорим, а он идет.Мало всякое начало —К большаку ведет тропа…Говорят еще — с каналаПробирается Степан.Он идет, жилье минуя, —Для чего ему канал?Потерял семью родную,Дом и двор свой потерял.Придавив тоску зубами,Знает, с кем свести расчет,Днями спит, идет ночами…Мы сидим, а он идет…В небе звезды поредели,Поседело всё вокруг,Где-то первые пропелиПетухи спросонья вдруг.

— Скоро день. Уже недолгоБудет день и на Руси.Ночь еще крадется волком,Только свет не погасить!И до отчего порога,До родимого села,До восхода та дорогаЧерез муку пролегла.Что поделаешь — иномуИ еще кружнее путь,И идет иной до домуТо ли степью незнакомой,То ль горами где-нибудь.Дед встает. Светло и строгоУтомленное лицо.Где-то рядом за дорогойТихо звякнуло кольцо.И невольно вздрогнул Тёркин:В самом деле — кто идет?Тихо-тихо. Только зорькеГде-то вновь петух поет.Ветерок с полей повеялИ донес, донес, донесЗвук тальянки: плакал, млея,Затихал и снова рос.И брела гармонь куда-то,Только слышалось едва:«В саду мятаНе примята,Да не скошенаТрава…»