Василиса Микулична и Ставёр Годинович

Приехали Василий Микульевич с гусляром Ставром во чисто поле ко шатрам белополотняным, слезли они со добрых коней. Тут молодой Василий Микульевич скорым-скоро вбежал в свой нарядный шатёр. Там снимал он платье молодецкое, надевал на себя платье женское, вышел из шатра и вымолвил:

— Ну, а теперь Ставёр, ты признал ли меня?

Говорил молодой Ставёр Годинович:

— Ах ты ай, молодая Василиса Микулична, моя верная жена, любимая семья! На пиру-то у князя Владимира будто затменье нашло, думал, вправду ты королевич из земли Ляховицкой, а что ты там была, мне и на ум не пришло. Не воротимся мы в Киев-град, а уедем домой во Чернигов!

Проговорила Василиса Микулична:

— Мы не тати с тобой, не разбойники, чтоб тайком убегать домой. Мы воротимся ко князю Владимиру со княгиней со Апраксией да с князьями его подколенными, с боярами ближними. Надо пир допировать да за хлеб-соль, за угощенье спасибо сказать.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Приехали они ко князю Владимиру, и говорил тут Василий Микульевич:

— Солнышко Владимир стольно-киевский! За какую вину был посажен тобой Ставёр Годинович за решётку, за крепкий замок, в погреба глубокие?

Отвечал князь Владимир стольно-киевский:

— А похвастал он своей молодой женой, что князей-бояр всех повыманит — вокруг пальца обведёт, меня, Солнышка Владимира, с ума сведёт.

Говорила Василиса Микулична:

— Так что же у тебя теперь на разуме? Ты просватал девицу за женщину, молодую Забаву Путятичну за меня, за Василису Микуличну, и пируешь пир, играешь свадебку?

Тут князья-бояре все скосоротились. Солнышку Владимиру к стыду пришло. Повесил буйну голову ниже плеч, утопил ясны очи во сыру землю, сам проговорил таково слово:

— Ай же ты, Ставёр, сын Годинович! Не пустым ты, вижу, хвастался. Ты отныне век-по-веку торгуй в Киеве городе без пошлины!

На том старина-былина и окончилася. А про Василису Микуличну да Ставра Годиновича поют эту песню век-по-веку: синему морю на тишину, а всем добрым людям на послушанье!

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀