Василиса в тылу врага (СИ)

Когда Тай закончил, какое-то время я еще переваривала услышанное.

– Это все? Что она хотела этим сказать? Какая рыба?!

– В тот день она передала мне флэшку с подробной инструкцией куда отправить информацию, если с ней что-то случится.

– Что на ней было? Ты отправил?

– Я не должен был знать, что внутри, лишь спрятать.

– Ясно. И как ты поступил?

– Когда мама умерла, к нам с Рейчел пришел отец. Сказал, что были тяжелые роды, и ребенок родился калекой. Он был не в себе, и я тоже. Казалось, мы впервые понимали друг друга, вместе переживая горе. В один из дней я доверился ему, разрыдался у него на плече, как какой-то щенок. Отец забрал флэшку… «Молодец, сынок, я в тебе не ошибся». Никогда не забуду его лицо, словно он все время знал об этой маминой просьбе, последней просьбе, которую я так и не смог выполнить.

Стянув бейсболку, Тай склонил голову, зарывшись пальцами в коротко стриженных волосах.

– Перестань корить себя, ты ни в чем не виноват, – ладонь коснулась мужского плеча, но брат стряхнул ее, не желая моей жалости. А чего я хотела? Он всегда был таким: расшибется в лепешку, зато все сам. – Каким бы развитым ты ни был, мама не должна была возлагать на тебя такой груз ответственности. Естественно, что ты доверился отцу, как единственному близкому человеку.

– Я ведь едва не убил тебя прямо в детской кроватке... Такого тебе точно никто не рассказывал. За это я тоже не должен себя ненавидеть? – взорвался Тай, а я впервые увидела на его глазах проступившие слезы. – Прости меня, Василиса. Я обещал заботиться о тебе, но все эти больничные запахи навевали ужас, и ты: жалкая, сморщенная, вся в бинтах и трубках. Отец сказал, что если ты и выживешь, то всю жизнь проведешь в инвалидном кресле, как какой-то изгой. Вот я и решил, что мама говорила о тебе, а ты и есть та самая рыба.

Мне бы ужаснуться от его признаний, но на сердце неожиданно полегчало. По щекам заструились слезы, а где-то в глубине души расступились тучи ненависти, в тени которых я жила столько лет. Выходит, Тайлер считал, что выполняет волю матери и избавляет меня от мучений. Вот до чего довели несчастного ребенка наставления нерадивых родителей.

– Я знала, Тай. Бабушка рассказала перед смертью, – брат поднял на меня глаза, не веря тому, что слышит. – Знала и давно простила.

– Но как?

– Это было несложно. Я и сама ненавижу себя за то, что забрала ее жизнь, отняв дочь у бабушки, у вас с Рейчел маму, а у отца жену. Странно, что врачи во время родов спасали больного недоношенного ребенка, вместо того, чтобы бороться за жизнь его матери.

– После той аварии у мамы не было шансов. Чудо, что ты выжила. Только позвоночник все равно пострадал…

– Какой аварии? О чем ты?

Пульс участился настолько, что удары оглушали. Сколько еще новостей он уготовил для меня в этот день?

– Не так давно я провел собственное расследование. Знаю, не должен был, но даже могилу вскрывал. Все подтвердилось. Перед смертью наша мама встречалась с дядюшкой Бобби, на той флэшке был компромат на него.

– Отец знает, что этот гад подстроил аварию?

– Он и слушать не станет. Бобби давно сумел его убедить, что аварию подстроила Хелен Каминская, из-за того, что наша мать с Филиппом были любовниками.

– Надеюсь, хоть это неправда? – ошалела я, даже на миг представив, что мы с Алексом можем оказаться кровными родственниками, как в какой-нибудь мыльной опере.

– Нет, конечно, ты стопроцентная Новак, даже не сомневайся. Мама действительно встречалась с Филиппом, вероятно, обговаривая условия перемирия. Но для отца версия Бобби оказалась более рабочей, подбросив углей в и без того пылающий костер его ненависти. Вот почему он так люто желает уничтожить эту семейку.

Глава 29 Финита ля комедия

После встречи с Таем в голове так и крутились его слова, а тут еще званый ужин у Каминских. Один плюс – на него Алекс и списал мою повышенную нервозность. По дороге в их загородный особняк я раз двадцать прокрутила обручальное кольцо на пальце, и пока тот не отвалился, решила переключить все внимание на ребенка.

Лэсси нравилась эта поездка. Сидя в детском автомобильном кресле, малышка глазела по сторонам, что-то весело лепетала, слюнявила крохотные кулачки, и по обыкновению размахивала ручками. Разыгравшись с ней, я хоть немного отвлеклась от собственных мыслей, а еще ловила на себе теплый взгляд Алекса из зеркала заднего вида. Этот бонус радовал больше всего.

– Кто у нас самая красивая девочка на свете? Лэсси, да? – улыбалась я, и малышка искренне мне отвечала. В этом милом белом платьице, в которое мы с Мерил ее нарядили по случаю предстоящего знакомства с бабушкой и дедушкой, она походила на настоящего ангелочка.

– Да-да, – неожиданно повторила она за мной, и даже Алекс, с особым вниманием следивший за дорогой, удивленно оглянулся.

– Мне послышалось, или она действительно заговорила?

– Да-да-да, – еще громче и вполне осознанно выдала Лэсси, довольная произведенным эффектом.

Нашей радости не было предела. Сдержанный на эмоции Каминский засиял как начищенный пятак.