Васёк Трубачёв и его товарищи

- Пойдем вместе. Я скажу на себя, а ты будто в канавке сидел.

- В какой канавке?

- Ну за домом... Кораблики пускал.

Случай этот происходил весной.

- Кораблики... - протянул Русаков. - А чего же я побежал тогда?

- Мало ли чего! Побежал, чтобы на тебя не подумали, - вот и все. Понятно?

Русаков просветлел:

- И правда, может, обойдется?

- Обязательно обойдется. Верти кораблики. Сейчас намочим их во дворе - и айда к твоему отцу!

Петя сделал из газеты два кораблика, во дворе товарищи прополоскали их в грязной луже и храбро направились к дому Русакова.

- Постой, а вдруг твоя мать узнает? - тревожно спросил Петя. - И голова у нее заболит от этого. Жалко ее. Он остановился.

- Не ной, - мрачно сказал Мазин. - Пойдем лучше!

Отец Русакова уже все знал. Он встретил сына на пороге, красный от гнева.

- Опять мне на тебя люди жалуются!

- Я, пап... - дрожащим голосом начал Петя.

Мазин толстым грибком вырос перед разгневанным родителем и вытащил из кармана рогатку:

- Петя ни при чем. Он кораблики пускал.

- Я, папа, кораблики...

- Какие еще кораблики? - загремел Русаков-отец. - Ко мне взрослые люди приходят, на моего сына жалуются!

- Это из угловой дачи к вам приходят? - осведомился Мазин. - Так я у них стекло разбил. Я нечаянно... в воробья метил, а попал в стекло. А Петя испугался и побежал. Вот они на него и сказали. Не разобрались как следует и напали... А еще взрослые! - объяснял Коля Мазин, глядя прямо в глаза Русакову и закрывая Петю своей крепкой, приземистой фигурой.

- Не разобрались, - мямлил Петя, выглядывая из-за плеча товарища.

- "Не разобрались"! - передразнил его отец, уже смягченный признанием Мазина. - Лазите черт знает где!.. А ты тоже хорош! У тебя мать труженица, больная женщина, а ты ей сюрпризы устраиваешь, - напал он на Колю.

- Я не сюрпризы, я нечаянно.

- "Нечаянно"! И Петьку моего сбиваешь на всякие дурацкие шалости... Ты где был, когда твой приятель в стекло камнем запустил? - обратился он к сыну.

- Я в канавке кораблики пускал, - шмыгнул носом Петя и вытащил из кармана размокшие бумажные кораблики.

- Чтобы я больше не видел всей этой гадости! - закричал отец. Выбрось эту дрянь в помойное ведро сейчас же! А рогатку я сам... - Он обеими руками сдавил рогатку. Она не поддавалась. - В печку!

- Лучше в помойную яму или в пруд. Давай, папа, мы выбросим! - с готовностью предложил свои услуги Петя.

- Молчи! И ступай сам с этими людьми объясняться. Скажи... приятеля хорошего имеешь, вот что!

Когда мальчики вышли, Мазин сказал:

- Сбегай в аптеку за порошком от мигрени, а я пойду в угловую дачу сознаваться.

Вечером Мазин ходил за своей матерью и говорил:

- Ты, мама, приляг... И не волнуйся. Ни один человек не проживет так, чтобы стекла не разбить.

Мать Коли Мазина работала в швейной мастерской. Коля никогда не видел свою мать здоровой. Она постоянно жаловалась, что от шума швейных машинок у нее болит голова. Малейшая неприятность также вызывала у нее мигрень, и тогда она тихо стонала, уткнувшись в подушку головой, обвязанной мокрым полотенцем, а Коля готовил ей чай, размешивал ложечкой сахар и бегал по аптекам, спрашивая везде, не изобретено ли какое-нибудь новое средство от мигрени. Дома, пока мать была на работе, Коля успевал приготовить обед, наколоть дров, сбегать за хлебом. Поэтому, когда мать жаловалась соседкам: "Не знаю, хватит ли моих сил воспитать сына", соседки украдкой переглядывались. "Хватит ли у него-то сил ухаживать за такой больной матерью?" - думали они про себя, жалея мальчика.

После случая со стеклом ребята выработали особую систему самозащиты.

Теперь, что бы ни случилось, перед отцом Русакова виновным всегда выступал Мазин, а перед матерью Мазина - Петя.

- Вы, гражданка Мазина, обратите внимание на своего сына. Он и моего вконец испортить может, - внушительно говорил Русаков-отец матери Мазина.

- Подумайте! - возмущалась та. - Да как он может мне такие вещи говорить! Ведь чего только его Петя не выделывает! Он добьется того, что я не позволю своему сыну играть с Петей.

В конце концов родители, к большому огорчению мальчиков, категорически запретили им встречаться.

Мать Мазина пообещала Коле, что она окончательно потеряет голову, если он будет продолжать дружбу с Петей, а Русаков-отец посулил своему сыну спустить с него три шкуры, если еще раз увидит его вместе с Мазиным.

Петя, который вечно дрожал за одну свою шкуру, не мог даже представить себе, что значит спустить три. Мазин тоже забеспокоился:

- Конечно, в школе нас никто не проверит.

- А после школы я один буду? - шмыгнул носом Петя.

- Не хнычь! - сердито сказал Мазин. - И заруби себе на носу, Петька: нет такой беды, из которой нельзя вылезти. Я это проверил.

Выход действительно нашелся.

Через два дня после этого разговора на берегу заросшего, затянутого зеленой ряской пруда, где тучами кружились комары и мошки, а по вечерам, надуваясь, кричали лягушки, Мазин и Русаков уже рыли себе землянку под разлапистыми ветвями старой ели. Они приходили сюда поодиночке, работали изо всех сил и, уходя, оставляли друг другу короткие записки:

Двинулся на полметра в ширину. МЗС.