Васёк Трубачёв и его товарищи

- А теперь поднимайте голос... А ну, а ну!.. Павло, давай втору... Вступай, вступай...

x x x

Когда стемнело, на лужке за школой собралось все село. Вылезли из хат старики и старухи, не усидели и молодицы - вышли с грудными детьми на руках. Принарядились девчата и хлопцы. Из села Ярыжки пришла молоденькая учительница Марина Ивановна.

- Сюда, сюда, Марина Ивановна! Ближе садитесь, тут местечко вам есть! крикнул Игнат, подвигая к костру бревно.

Учительница села. Колхозные ребята со всех сторон тесно облепили ее.

- Хорошая у них учительница! - прошептала Валя Степанова на ухо Синицыной.

Мазин, услышав ее шепот, недовольно пробурчал:

- Ничего особенного. Наш Сергей Николаевич лучше. - И, растолкав ребят, освободил место рядом с Мариной Ивановной для учителя.

Из темноты послышался голос Степана Ильича:

- Ого! Да тут все товарищество собралось! Вот мы сейчас и познакомимся получше и повеселимся вместе. - Он бросил на траву свой пиджак, уселся поудобнее и, взглянув на Марину Ивановну, усмехнулся. - А около учительницы никогда пусто место не бывает: где учительница - там и школа!

- А где колхоз - там и председатель! - засмеялась Марина Ивановна.

- А мы тоже около Сергея Николаевича всегда! У нас тоже школа! закричали приезжие.

Пионерский костер начался торжественно.

Оба отряда построились в линейки.

- Костер посвящается первому знакомству и дружбе пионеров Москвы с пионерами колхоза "Червоны зирки"! - громко объявил Митя.

Честь зажигать костер выпала на долю Саши Булгакова. Он с волнением поднес спичку к сухой елке. По желтым иглам пробежал быстрый огонек, и елка вспыхнула, с треском рассыпая вокруг золотые искры.

- "Широка страна моя родная..." - дружно запели ребята.

Взрослые весело подхватили знакомую песню. Когда все смолкло, Митя сказал короткое приветствие. Закончил он его так:

- Широка наша страна родная, а куда ни поедешь - везде ты свой человек. Вот мы к вам приехали, а уже вроде как дома или у родных...

- А я ведь тут рос. И все мне тут дорого. И язык украинский, и воздух вот этот с полей... Что значит родина!.. - задумчиво сказал Сергей Николаевич.

Завязалась беседа. Колхозники наперебой расспрашивали о Москве.

- Москва наша с каждым днем растет и украшается, - сказал Сергей Николаевич. - Иногда проходишь по улице и видишь - забор стоит какой-то. За забором экскаваторы работают, грузовики рычат, растет этаж за этажом. А снимут забор - и ахнешь! Стоит перед тобой дворец - глаз не отвести! Как в сказке!

- А мы под самой Москвой живем, на электричке туда ездим... мечтательно сказала Лида.

- У нас городок тоже хороший! У нас и театр свой, и кино, и школы! зашумели ребята.

- Расскажите про нашу школу! - неожиданно попросил учителя Мазин.

- Ну что же я буду рассказывать! Вы сами про свою школу расскажите.

Ребята зашевелились, зашептались:

- Одинцов, Одинцов!.. Нет, Зорина! Лида Зорина, расскажи!

Лида Зорина встала.

- У нас очень хорошая школа... - бойко начала она.

- Самая лучшая! Замечательная школа!.. У нас все учителя хорошие и директор хороший! - перебивая Зорину, закричали ребята.

Мазин подбросил в костер ветку и встал:

- Наша школа на весь Советский Союз, может быть, одна... У нас знаете как учат - ого! Чего не знаешь, так хоть в класс не ходи! Например, географию...

- Из нашей школы уже герои вышли! - крикнула Синицына.

- У нас второгодников почти нет!

Марина Ивановна крепко пожала руку Сергею Николаевичу, глаза ее при ярком свете костра влажно блестели.

- Школа, которую так любят ребята, - хорошая школа! Нам всем это очень радостно слышать!

Игнат Тарасюк сдвинул набок кубанку и встал:

- Оно, конечно, каждому свое... Я скажу, что наша школа лучше, а вы будете говорить, что ваша лучше... Ну, так это может и ссора получиться. А так как вы у нас гости, то все ж таки неудобно будет...

Ребята всполошились, приготовились к отпору, но Жорка, задремавший было на коленях матери, вдруг вскочил:

- Гармонь! Гармонь идет!

Все зашевелились, раздвинулись. Мазин и Саша подбросили в костер сухих веток. В отблесках пламени нежно зарумянились березы, высоко взлетевшие искры осветили кудрявую листву дуба.

Из темноты вышла баба Ивга и подала Степану Ильичу гармонь:

- Играй, Степа! Нехай гости нашу музыку послушают.

Степан Ильич встал, широко развернул гармонь, склонил набок голову и пробежал пальцами по желтым, истертым ладам.

Гармонь тихо, протяжно вздохнула, запела что-то грустное и нежное... Пела для всех, а слышалось каждому, что поет она только для него. Вспоминалось что-то хорошее, дорогое, свое...

Лида Зорина молча прижималась к плечу новой подружки. Васек вспомнил вдруг отцовский галстук, съезжавший на сторону, теплые большие руки отца. Сева Малютин, глядя в пламя костра, откуда-то издалека услышал голос матери, как будто не гармонь, а она пела что-то своему сыну. Саша, посадив на колени толстого хлопчика, гладил его по голове и шептал ему на ухо, пытаясь говорить по-украински:

- А у меня дома такие, як ты, людыны тоже есть.