Ватага. Атаман

– Чтобы я поверил в добрые намерения ордена, ему нужно взять на себя обязательство пропускать по своим рекам все ладьи и обозы, принадлежащие русским подданным или везущие товары для меня и моих людей, задерживать корабли и обозы, принадлежащие державам и правителям, враждебным мне и всей Руси, а также взять обязательство не пропускать через свои земли никаких воинских сил или отдельных воинов, вызывающих подозрение во враждебных замыслах относительно меня или моих подданных… – начал перечислять Егор.

– Подобные требования высказывают токмо побежденным, князь! Похоже, сей спор разрешить возможно лишь на поле брани! – Барон фон Штернберг развернулся так, что полы его плаща высоко взметнулись, сделал шаг к двери… И в этот миг княгиня Заозерская произнесла всего лишь одно слово:

– Жемайтия[49]…

Рыцарь замер, повернул назад:

– Орден достаточно силен, чтобы забрать Жемайтию обратно своими силами… – Но в этот раз его слова звучали без особой бодрости.

– Для этого понадобится согласие Литвы, – улыбнулась Елена. – Или того, кто окажется достаточно силен, чтобы ее опрокинуть.

– Чтобы орден получил Жемайтию, я должен получить в свою армию полк тевтонских рыцарей, – продолжил Егор.

– Никогда крестоносцы не примут над собой руку иноверца! – моментально вскинулся Михаэль фон Штернберг.

– Точно ли так? – поднялся с кресла Вожников. – Давай поговорим начистоту, барон. Война – дело разорительное и кровавое. Ныне у Литвы плохо с войсками и плохо с деньгами. У ордена плохо с войсками и плохо с деньгами. У меня с войсками хорошо. Но вот с деньгами плохо. Чтобы армия не разбежалась, ее нужно кормить. А чтобы ее прокормить, я сам должен кого-то съесть. Если кушать земли Тевтонского ордена, то за спиной будет Новгород, справа море, слева Литва. Стратегически это очень удобно. Если кушать Литву, то орден оказывается за спиной. Он может ударить в спину, может прервать линии снабжения, может пропустить врага. Чтобы решиться на такую авантюру, я должен быть не просто уверен в союзе с вами, я должен получить абсолютные гарантии. Требовать заложников от столь доблестных воинов унизительно. Но вот крупный отряд под командой знатного крестоносца в рядах моей армии должен, я полагаю, устроить обе стороны.

В горнице повисла тишина. Послы Тевтонского ордена размышляли. Было над чем. После минувшего поражения им предлагали возможность отомстить, причем малыми силами и чужими руками, да еще и вернуть потерянные земли.

– Нам нужно снестись с магистром, – наконец высказался один из кавалеров, одетых в балахоны.

– Послезавтра мы подписываем договор с королем Эриком, – скромно сообщила Елена. – Вы можете стать при том договоре наблюдателем, равно как посол Маргариты Датской подпишет наш договор, выступая наблюдателем при нем.

– Февраль, – сказал Егор. – До начала распутицы всего два месяца. Я не могу терять времени. Мои резоны вам теперь известны.

– Хорошо, – кивнул посол. – Мы подпишем этот союзный договор на время твоего похода против княжества Литовского и Русского, и королевства Польского.

Его соратники кинулись к барону, что-то попытались доказать, однако рыцарь вскинул руку и громко объявил:

– Если магистр будет недоволен данным договором, я сам, лично, со своими товарищами и вассалами примкну к армии князя Георгия Заозерского и стану его союзником и заложником! Ручаюсь в этом словом дворянина[50]!

Помощники посла отступили. Вопрос был решен.

* * *

Подписание договоров прошло очень скромно. Можно сказать – кулуарно. Барон из Дании, барон из Мариенбурга и князь из городка возле озера Воже по очереди скрепили подписями и печатями шесть пергаментных свитков, тут же их разобрали, после чего подняли полные красного вина кубки, коснулись их краями над подставкой для письма:

– Да продлятся вечно наше единомыслие и союз! – торжественно провозгласил Альбрехт фон Хольберг. – И пусть все наши ссоры и разногласия заканчиваются именно так!

– Пусть наши думы и желания совпадают как можно чаще! – кивнул Михаэль фон Штернберг.

– И пусть наш союз принесет удачу для каждого! – закончил Егор и, после того, как послы выпили, предложил: – Теперь прошу к столу пиршественному! Отпразднуем успешное окончание наших споров.

– Прости, князь Георгий, – приложил руку к груди крестоносец, – но, верный клятве, я обязан спешить в свои земли и созывать рыцарей, дабы примкнуть к тебе к назначенному сроку.

– Прости, княже, – поставил кубок барон фон Хольберг, – но моя повелительница и без того слишком долго томится в неизвестности.

Он низко поклонился и успел покинуть горницу раньше. Рыцарь, дабы не толкаться в дверях, поклонился еще раз, на этот раз Елене:

– Восхищен твоей прозорливостью, княгиня!

– Всегда рада видеть в своем доме, барон!

– Быстро они, – удивился Егор. – Думал, хоть как-то отметить захотят.